Дождь в конце сентября

Утром Андрею позвонил полковник Павлов.

– Что там за чепэ с Луценко?

– Обычное дело. В вечернее время в подъезде встретили и избили неизвестные.

– Ничего себе, обычное! Говорят, с палочкой всю жизнь будет ходить. Задержали подозреваемых?

– Никак нет.

– Хреново! – И спросил другим тоном: – Почему мне звонит Мазур и требует тебя отозвать? Ты чем там занимаешься?

– В поте лица повышаю процент раскрываемости.

– Что за разговорчики?! – рявкнул Павлов. И тут же спросил почти участливо: – Ты в порядке?

– В полном.

– Что выяснил по Шувалову?

– Его убили.

Повисла пауза.

– Ты уверен?

– Абсолютно.

– А доказательства?

– Никаких.

– Так какого черта?!.. Он мне звонил незадолго до исчезновения. Просил разрешения приехать, показать какие-то документы. Толковал про убийство. Я как раз обдумывал, кого бы в Лесогорск послать, чтоб разобрался по-умному. А тут ты напросился. Думаешь, я старый дурак и не понимал, чего ты туда прешься?! Комплексы тебя замучили – всё оправдаться хочешь. Перед ним, перед ней, перед собой? Но, раз так, комплексы отставить! Объясни толком, что там происходит?!

– Шувалов уже не приедет и ничего не покажет. Потому что больше нет ни его, ни документов. – Голос у Лапина сел. – А что сказали про звонок – спасибо! Это кое-что проясняет. Бухгалтерская распечатка медугородних разговоров попала к Мазуру. Или еще к кому-то. Они заподозрили, что Володька собирается идти ва-банк. В общем ясно….

– Немедленно возвращайся, – приказал Павлов.

– Зачем? Ознакомиться с приказом об увольнении?

– Какое, к черту, увольнение?!

– Да бросьте! Не сейчас, так через месяц. За то, что не поправил дела.

– Андрей, – по-отечески сказал Павлов. – Немедленно двигай сюда. Ты там черт знает чего наворотишь! Приезжай, напиши, обстоятельный рапорт, ознакомим крайпрокуратуру, направим бригаду. Я сам поеду…

– Вы хоть верите в то, что говорите? – перебил полковника Лапин. – Вы мне лапшу на уши вешаете или себя обманываете?

– Андрей!!

Лапин положил трубку и направился вон из райотдела. Заняться ему пока было нечем.

18.

Провалявшись на кровати в гостиничном номере весь день, Лапин, как стемнело, вернулся в РОВД. Заглянул к Гусеву. Тот оказался на месте, настороженно глянул на напарника.

– Где ваше превосходительство носит?

– Мы отдыхали.

– Самое время. А я вот поработал.

– Повысил раскрываемость на две тысячных процента?

– Слушай, – Гусев понизил голос, – я уж подумал, кранты нашему делу. А тут везуха подкатила.

– Не томи, порадуй.

– В ИВС за наркоту сидит один шибко цветной тип. Мы его давно пасли. Крученый, у блатоты авторитет имеет, у общаковцев в доверии. Осведомленный мужик. Вот я ему в камеру и подкинул  человека, чтоб вызвал на откровенность. У меня наседка с опытом. Цветной и разговорился. Рассказывает, что плотно завязан в икряных делах. Знает, кто ловит, кто сбывает, кто прикрывает. И упомянул про то, что приезжие быки грохнули какого-то бича.

– Может, хлещется?

– Не похоже.

– И как мы его поколем?

– Понятия не имею. Ты спец из управы, ты и думай.

Лапин помолчал, размышляя.

– Можешь цветного поднять из камеры?

– В такое время? И следака не спросив?

– А ты напрягись. Ты здешний или зачем?

Гусев криво усмехнулся.

– Под танки толкаешь, начальник?

– Штабным крысам памятники не ставят. Не хочешь стать панфиловцем?

– Нам с тобой если чего и поставят, так, в лучшем случае, волчью печать в трудовую книжку. Ладно, попробую.

– Я с ним с глазу на глаз переговорю.

– Смотри, стукача не запали!

– Не пугайся.

19.

Худой, чернявый парень, попахивающий камерным смрадом, опустился на стул.

– Фамилия, имя? – жестко спросил Лапин.

– Мне бы чайку, нач-чальник!

– С чаем успеется.

– А на сухую базара нет.

– Ну, смотри… Я из крайцентра, майор Лапин. Ты здешнего замначальника розыска Луценко знаешь?

– Кто ж его не знает. – Парень зевнул.

– Он арестован и сейчас находится в краевом изоляторе ФСБ.

– Во нештяк! – Чернявый расплылся в улыбке. – За что повязали?

– За соучастие в убийстве своего шефа, Шувалова. За связь с организованной преступной группой, занимающейся на реке незаконным промыслом. И еще кое-чем похлеще. Ты не в курсе?

Парень насторожился.

– Откуда мне-то задуть могло?

– Знаешь, кто лучше всех колется на следствии? Менты.

– Ну и что?

– А то, что в его показаниях фигурирует твоя фамилия.

– Каким это боком?

– А ты, по его словам, с бандгруппой, что сейчас по реке рассекает, в тесном контакте.

– Порожняки. Кончай, начальник, на понты меня обувать!

– Слушай внимательно. Есть такое негласное решение: если ты прояснишь некоторые обстоятельства, выйдешь на свободу. Официально я тебя отпустить, понятно, не могу. А со второго этажа спуститься сумеешь? – Лапин кивнул на окно. – Одно условие – сваливаешь из района и ментам не попадаешься.

Парень выпучил глаза.

– Ты гонишь, начальник! Покажи ксиву.

Лапин протянул ему служебное удостоверение. Чернявый долго изучал книжицу, вглядывался в фотографию на ее развороте. Наконец спросил:

– Это чо, такие новые методы? Как в Америке? Сдал босса и свободен?

– Угадал.

– Никогда про такое у нас не слыхал.

– Ты много про что не слыхал. Вот я тебя и просвещаю.

Парень задумался.