Дождь в моем сердце

Вот пока я в красках представляла себе, как впиваюсь зубами в его предплечье, не обращая внимания на тонкий шелк рубашки, этот бесцеремонный гад стремительно прошагал чуть ли не через весь корпус, в котором жили светлые, бегом спустился по лестнице, прошел по мощеной дорожке через сад и внес меня в другое здание, больше всего похожее на прозрачный купол, собранный из металлических рам и небольших кусочков дорогого прозрачного стекла.

— Правая сторона купальни принадлежит женщинам, там вы можете чувствовать себя в полной безопасности, милая эсса, — заявил этот захватчик, отпуская меня наконец и даже вручая мои пожитки с легким вежливым поклоном.

Я подозрительно прищурилась — не смеется ли? Поиздевался и доволен, может быть? Еще бы, он такой здоровенный бугай, даже выше Лильрина и заметно шире в плечах, я рядом с ним чувствую себя не просто маленькой и хрупкой, а сущим ребенком.

Но он не смеялся, смотрел на меня с легкой улыбкой, и в его глазах был искренний, теплый такой интерес.

— Милая эсса, позвольте я расскажу вам, как удобнее пользоваться тем, что в крепости придумано для удобства таких ценных эсс, как вы. Справа, как войдете, вы увидите открытые полки, на которых стоят сосуды с самыми разными средствами для купания. Вы можете спокойно выбрать то, что вам больше понравится по запаху. Также там есть полотенца, чистые и выглаженные слугами, вам стоит взять несколько и...

— Спасибо, но я разберусь сама. — Мое терпение наконец лопнуло. Ну да, он полезные вещи говорил, но каким тоном! Как со скорбной умом разговаривает, или недоразвитой, или… малолеткой. Вот, последнее правильнее всего. — В следующий раз, господин… Сириан, потрудитесь дождаться ясно высказанного словами разрешения на ваши действия. — Я строго поджала губы и попыталась воспроизвести бабушкину интонацию. Потому что нечего таскать меня как вещь! Даже мужской интерес этого не оправдывает. Тем более не оправдывает. — Тогда я скажу вам спасибо за услугу. А пока, уж простите, особой благодарности за вашу бесцеремонность я не испытываю. Даже несмотря на полезность ваших советов.

— О, простите, милая эсса. — Его взгляд преисполнился вполне искреннего раскаяния, и он даже голову опустил. — Я опять все испортил, да? Простите! Я просто не мог удержаться, мне показалось, что вы замерзли, и… я подумал...

— Я достаточно взрослая женщина, чтобы самостоятельно справляться со своими проблемами. — Горжусь собой, мне удалось не растаять и сохранить все тот же сухой, строгий тон. — И мне не нравится, когда со мной обращаются как с неразумным ребенком. Так что, если нам доведется еще когда-нибудь встретиться, очень прошу: не думайте за меня. А теперь до свидания. Я вас больше не задерживаю, господин Сириан.

— Как прикажете, милая эсса, — вздохнул он. — Простите еще раз. Я ни в коем случае не хотел вас оскорбить. И если позволите, я бы осмелился все же спросить ваше имя. Понимаю, что, скорее всего, недостоин, но очень прошу, назовите его.

— А что, в крепости еще есть люди, которые не в курсе, как зовут новую целительницу из нижнего мира? — чуть насмешливо удивилась я. — По-моему, меня и моего раба не обсуждает только ленивый. Как и мое испытание.

— Вы правы, милая эсса, — вздохнул Сириан. — Но это другое. Я не представлен вам официально. Мы не знакомы, и значит, я не имею права обратиться к вам по имени, пока вы сами не скажете его мне.

— Я подумаю, — фыркнула я, разворачиваясь на пятках и уходя через увитую плющом арку на женскую половину купальни. — Возможно, позже.

— Как прикажете, милая эсса, — донесся до меня его голос почти через минуту, когда я уже успела быстро оглядеться и с облегчением скинуть покрывало на мраморную подогретую лавку. — Но вот насчет вашего раба… я скажу ему все, что думаю по поводу того, как он за вами ухаживает! Это недопустимо и заслуживает наказания!

Ах ты! И ушел! А я даже побежать следом не могу! Я уже даже рубашку сняла и влезла в первый бассейн с теплой водой!

Глава 16

Примерно через минуту я передумала вылезать из теплой воды, чтобы бежать спасать одного идиота от другого идиота. Вылитая на голову «капля знания» хорошенько промыла мне мозги и оставила после себя целый ворох разных сведений, с помощью которых я должна была выжить в верхнем мире. И одно такое знание сейчас само собой всплыло в памяти: златовласый Сириан может поорать на Лильрина в свое удовольствие и обозвать его всяческими нехорошими словами, но, раз я уже полноправная светлая, прошедшая испытание, а Лильрин — мой шадаг, наказать его могу только я. Все, даже эти… которые хотели придушить его втихаря, сначала выпытав подробности обо мне, больше его не тронут. Правда, это не помешает в некоторых случаях потребовать от меня, чтобы я наказала своего раба — если он оскорбит кого-то из светлых или просто свободных, если украдет что-то или нанесет вред.