Дождь в полынной пустоши

Хозяин проковылял в кладовую и, баюкая, что дитя, принес аккуратный сверток. Развернул, расстелил вощеную тряпку.

— Что скажите?

— ???

— Витлы.

— На вид достойные, а как остальное, — Колин широким махом швырнул нож за спину, в середину щита. Послушал песню дребезжащей стали. — Пожалуй, возьму.

— По семь штиверов за штуку.

— Часть золотом.

Хозяин сглотнул. В отличие от серебра, золотой штивер не обесценивался, а только дорожал, набирая покупательскую способность.

— Шесть, — назвал он окончательную цену. На хитрый прищур покупателя сбавил еще. — Пять и пять грошей.

— Теперь…, — Колин высматривал по стеллажам и полкам, но не находил. — Э… что-нибудь…Мммм…

Кроус не торопил. От того что скажет и как скажет, зависит и предложение.

— Мне нужен лом, — выдал унгриец.

— Простите что?

— Лом… но не буквально, а образно. Крепкий, жесткий, тяжелый клинок.

— Подождите, — засуетился хозяин. Ему найдется, что показать. Дорого, но золото лучшая рекомендация, чем внешность. С внешностью он ошибся.

Кроус сносился в клеть за футляром. Сдерживая дыхание открыл. Внутри конверт из мешковины. Развернул. Кожа с воском, а в ней…

— Гляньте. Герганские наемники таким оружием пользовались.

— Скажите, пожалуйста! — округлились и заблестели глаза у посетителя при виде меча. — Блядешка!

— Шнепфер! Шнепфер! — поправил Кроус. Ему совсем не нравилось вульгарное прозвище убийственного клинка. Как только поворачивается язык оскорблять благородную сталь?

Унгриец подхватил меч на две руки.

— Десять гривен и не золотником больше. На ладонь короче, общепринятой длины, но вес какой и положено быть, — пояснял Кроус. Не дожидаясь вопросов, оружейник выставил на стол деревянную усеченную пирамидку. — Проверьте.

Колин положил клинок, определить баланс.

— Шесть пальцев! — объявил Кроус.

— А что с перкуссией?

Оружейник легко ударил по клинку металлической палочкой.

— Не ужели думали его ковали неумехи? Двадцать восемь и проверять не надо!

— Сдаюсь! Сдаюсь! — согласился Колин с доводами Кроуса и опять взял клинок в руки. Потрогал шершавую, цепляющуюся за кожу, оплетку рукояти. — Из акулы.

— Точно так, — радовался Кроус. Приятно общаться с понимающим человеком. Пусть даже тот, на стороне, подслушал деталь. Только такие рукояти герганы и признавали.

— Игольчатое? — выказал Колин недоумение виду навершия. Шип в полмизинца грубой трехгранной ковки.

— Старый клинок, у новых камешек. Рубин или шпинель. Или еще какая пустяковина.

— Старый…, — Колин оценил малозаметную выгнутость клинка, — не значит плохой.

— Совсем не значит, — согласился Кроус. — Обратите внимание на заточку.

— Угу. У теперешних односторонняя, а у этого полуторная.

Колин провел пальцам по шероховатой, из-под молота, поверхности клинка. Нарочитый примитивизм. Отказ от цивилизованного блеска и прилизанности в пользу дикости и буйства.

Кроус привстал на цыпочки. Он правильно понимал покупателя. Тот не искал изъянов охаять оружие, а наоборот, примечал скрытые от неопытных глаз достоинства.

«Где же натаскался?» — гадал оружейник об осведомленности юного покупателя. Оставалось списать знания на родителя. Или родственника, по-настоящему понимающего в оружейной ковке, а не вторившего брехне купцов.

Унгриец опять завертел головой.

— Попробовать? Вон на том, — хозяин показал на выставленную кольчугу, надетую на деревянный торс.

— Не испорчу?

— Пф…, — возмущен Кроус. Такой клинок!

Речь не о клинке. Что за удар, нанес покупатель шнепфера, Кроус не уследил. Короткий замах и… звякнули кольца, отлетели щепки.

— Превосходно, — объявил Колин, предоставляя хозяину любоваться разрубленной кольчугой и глубоким выщипом на бревне. Без серьезной починки доспех выбрасывать.

— Цена этого чуда?

— Восемьдесят. Не меньше, — безбожно шкурничал Кроус.

— Я заметил ниже по улице другие лавки. Как думаете, там мне уступят?

— Заверяю, шнепфера у них в продаже не найдете.

— Ну, почему обязательно шнепфер? А тавлар? Махайра? Флисса? Ятаган…

Кроус возмущенно выпучил глаза — варварство!

— …Народу к ним ходит поменьше, значит и цены умеренней. Не уступят, пригрожу пойти к вам, — усмехнулся Колин.

— После того как у меня побывали? — возмущен Кроус шантажом. Парень, не смотря на молодость, тертый калач. Не зря на морде отметина красуется.

«Где же он пообтерся?» — снова задал себе вопрос оружейник. Обычно ровесники юнца, да и не ровесники, смутно представляли им потребное, а найдя, сыпали деньгами почем зря. Этот же нет! Торгуется как старая дева на рынке из-за чулок!

— А кто им скажет?

— Не поручусь за других, может, и найдете дешевле и не хуже, но я продаю клинок за столько.

— А как же скидка? Постоянному клиенту? И часть расчета золотом.

— Вы у меня первый раз.

— Прикажете выйти и зайти? Или подождать до завтра?

— Вот когда прейдете…

— Слово…

— Хорошо, семьдесят пять, — уступил оружейник. Шнепфер у него болтался давно. Кому попало не продашь. Торговля оружием с побережья не приветствовалась. Не то чтобы запрещалась, но лучше не связываться.

— Семьдесят и можете подыскивать что-нибудь типа дюсака, а лучше алкуса. Нужны парные.

— Хоть сейчас.

— Сейчас преждевременно.