Дождь в полынной пустоши

— Эхххх. Жаль мне бедняжку Моршан. Такая красотка.

— А мне Джозза. Славный был товарищ.

«Яусс,» — припомнил что-то такое Колин. — «Куда подевался раз был?»

— Как думаешь, у Гусмара хватит денег дождаться, когда сынок слюбится с грандой?

— И денег. И терпения. В конце концов есть еще король, шепнуть дочурке несколько слов в какую сторону направить благосклонность. И на кого, конкретно?

— А Анхальт?

— Этим отдать Арлем, пока она окончательно не спятила от своей праведности, — рассудил вилас.

— Тогда пусть поторопиться. Весна не за горами, воевать придется. Полгода пролетят быстро.

— Гранда в Анхальте выглядит предпочтительней, — втиснулся в разговор Колин.

— Она туда не рвется.

— А чего ей туда рваться?.. Твой ход, не спи… Другое дело Суэкс. Захомутать Длинноухого. Королевская корона потяжелей диадемки пфальца.

Разговор неумолимо скатывался в мало познавательную область приятельского трепа. Требовалось задать другую направленность.

— А кто это был с вами? Смуглый.

— Хм… Тебе простительно не знать. Маммар аф Исси.

— Очень понятно, — не вникся в смысл сказанного Колин. Получилось естественно и гладко, упомянутого он действительно не знал.

— Выставной поединщик нашего инфанта. Не всякий честный малый может вызвать на бой самого Даана, но выказать не согласие или претензии, если таковые имеются, обязан.

— Ага. Если кишка не тонка с Маммаром схватиться, — последовал комментарий от приятеля Эсташа.

— Это личные проблемы ищущего сатисфакции.

— Получается за инфанта отдувается Исси? — уточнил Колин важную потробность.

— Половина свежих могил на Святом Варфоломее заселена с его легкой руки. У тебя есть претензии к инфанту Даану?

— Пока нет.

— Тогда тебе везет. Паскудство! Ты опять выиграл, — оттолкнул карты Эсташ.

— Я вчера видел на набережной карету…, — опять сманеврировал Колин, меняя тему разговора. Если вести себя провинциалом и сидеть все время с открытым ртом, то тебя так и будут воспринимать, рассказывать все подряд, а не то что действительно представляет интерес.

— Надеюсь ты достаточно умен удовольствоваться моим ответом и не лезть за подробностями к кому другому. Карета столь тщательно охраняемая сорока вооруженными саинами, есть зримое ежедекадное доказательство благополучия Эгля. В перевозимых восьмью сундуках серебро из рудников Годарда аф Кинрига. Везут его к богомерзкому сквалыге Ренфри-старшему. Сквалыга Ренфри-старший выдает его честнейшему Реджису аф Туозу. Последнему поручено чеканить монеты. Вся троица имеет от этого по пять процентов. Опять же, опережая твой наивный вопрос, договориться обмануть короля они не смогут, по той простой причине, что люто ненавидят друг друга.

«Деньги мирили и не таких» — мог бы возразить Колин, но промолчал. Он здесь слушать. Еще не известно сколь полезны полученные сведения. Но лучше знать чуточку больше, чем чуточку меньше. Ведь иногда знания ловко трансформируются в звонкую монету. Или хорошую идею, звонкую монету приносящую.

— Ездят они всегда одним и тем же маршрутом, — продолжал Эсташ. — Поэтому им хватает часа на весь путь.

— Некуда свернуть и на крышах полно лучников, — предположил Колин не особенно задумываясь угадать. Сами скажут. И ведь сказали.

— Улицы мощеные, — выдал секрет второй вилас.

«Наивно так полагать, но почему и нет,» — отметил Колин, раздавая колоду. Ради смеха подсунул Эсташу старшие карты. Заметит? Нет!!!

За соседним столом совсем другой разговор.

— …И какие новости из Вьенна?

— Десяток и не одной доброй.

— Значит, не едешь к родне?

— Нет. Луаза разлилась, не перебраться. Дожди залили юг Вьенна и весь Фриуль. Сейчас там болотина. Вот удовольствие месить грязь.

— Паводок задержит караваны.

— Рано или поздно баржи прибудут. Неделей раньше, неделей позже.

— Не скажи.

— Ну, две. Это не срок. Старого зерна в запасах еще полно. Глинн навариться не успеет.

— А в прошлый раз? Три и чуть бунт не начался.

— Прошлый раз и сравнивать нечего. Мы воевали, если помнишь. Вся Вьеннская долина кишмя кишела степняками…

— А кому до этого дело? Степняки или дождь, а хлебца дай в рот положить.

Вялый вечер, вялые разговоры. Люди приходили и уходили. Кто-то задерживался.

— Расскажи что-нибудь, Поллак. Анекдот, что ли, — попросил Эсташ, продув в очередной круг.

Колин отложил карты, самому надоело. Оба приятели гнушались исполнять обязанности раздающего, потому сдавал он. Своя рука владыка… безвкусно выигрывать раз за разом.

— Приводят к судье виласа…

— Уже хорошо.

— Не правдоподобно, — возразил второй имени которого Колин так и не узнал.

— Бово! Ты сомневаешься в силе закона?

— Я сомневаюсь в бейлифе.

Оказывается имярек второго Бово…

— Продолжай.

— Так, мол и так, прилюдно снял шоссы и брэ на площади, а там молодые эсм, жены и сестры уважаемых семейств, их дети. Скандал, конфуз, паника. Судья, человек в возрасте, при подаграх и моралях…

— Как звучит… при моралях!

— Гы! Вылитый ты!

— …стал распекать виновника беспорядков. Как посмел? Как не стыдно? Твой позор видели многие!? Тот отвечает…

— С судьей пререкаться себе дороже, — видит Бово лишь прозу жизни.

— Это уж точно.