Дождь Забвения

– Случившееся через полвека после Нанокоста, – сказала Кассандра, – мы назвали Забвением. Космические сообщества уже упорядочились, обеспечивали себя всем необходимым; жизнь стабилизировалась. Что породило беду – неизвестно по сей день. Кое-кто считает причиной диверсию, но я склонна думать, что виной всему случайность. Стечение обстоятельств, которое рано или поздно обязано было произойти.

– Электронная память погибла, – продолжила рассказ Ожье. – За один-единственный день что-то вроде вируса распространилось по всей нашей сети. Тексты превратились в хаотический набор символов, фото, рисунки, даже музыка стали бессмысленной мешаниной.

– Часть архивов уцелела, – добавила Кассандра. – Но после Забвения нельзя полагаться на их достоверность.

– Мы потеряли почти все, – заключила Ожье. – От нашего прошлого остались только обрывки. Судить по ним о нашей истории – как пытаться восстановить все человеческие знания по охапке книг, вынесенных из горящей библиотеки.

– А ваши исследовательские институты, правительство, университеты? Разве они не держали оригиналы документов и книг? – спросил Флойд.

– Они годами из кожи вон лезли, чтобы избавиться от бумажной массы, – ответила Ожье. – Очень уж им понравилось, что целые подвалы архивов можно уместить на единственную страницу-микрофишу, или оптический диск, или небольшую область во флеш-памяти, или что там еще объявлено на этой неделе самым надежным и современным средством хранения информации.

– «Идеальный звук навечно», – процитировала Кассандра рекламный лозунг. – Так было задумано – но, к сожалению, не сработало. Надеюсь, ты понимаешь теперь, почему наши народы пошли разными дорогами. Ретры решили, что Забвение не должно повториться. И поэтому отказались от технологий, способных подарить им бессмертие.

– Все вы по-прежнему смертны! – резко возразила Ожье. – Ваше «бессмертие» – до очередного Нанокоста или Забвения. Или до того дня, когда взорвется Солнце. Любой из нас имеет полное право уйти в Полис, если уж не понравилось жить под железной пятой Ретрокомиссии.

– Справедливо, – согласилась Кассандра. – Мои люди решили не заботиться о прошлом. Мы уже потеряли его, так зачем бояться новой потери? Мы все живем в настоящем.

Она протянула руку, и стены расступились. Вдруг зал сделался как внутренность собора, потом – небоскреба; рос и рос, и вот стены умчались за десятки километров, потолок смешался с голубизной неба и под ним повисли облака. А в открытое окно заглянула звездная ночь.

Умопомрачительная демонстрация мощи – но на этом Кассандра не остановилась. Она прищурилась, и у далеких стен замерцали колоссальные фигуры: колонны с капителями, кариатиды высотой с гору, башни и арки, повисшие невесомо и противоестественно над пустотой. В стенах образовались витражные окна, сквозь них полились такие краски, каких Ожье не могла и вообразить. Наверное, Кассандра забралась в самые недра мозга, изменяя структуру восприятия. От красоты незнакомых цветов щемило сердце. А еще их можно было обонять, осязать, слышать!

Ожье никогда не видела столь великолепного, волшебного – и печального.

– Прекрати! – взмолилась она.

Комната вернулась в прежнее состояние.

– Извините, – произнесла Кассандра. – Я сочла полезным продемонстрировать то, что считаю жизнью в настоящем. Это настоящее, о котором я говорила вам.

– У меня всего один вопрос, – вмешался Флойд. – Если вы способны на такое, если вам доступно все, чего пожелаете, – зачем кое-кто из вас так хочет заграбастать Землю?

– Хороший вопрос, – кивнула Кассандра.

– Так ответьте на него.

– Мы хотим заграбастать Землю, потому что для нас она недоступна. Кое-кому просто невыносимо думать об этом.

Когда испещренная прожилками крышка соскользнула вбок, Кассандра ждала у контейнера.

– Ожье, как ты? Воссоединение произошло, как я и предсказывала? Дискомфорта нет?

– Ничего существенного. Поможешь мне выбраться наружу?

– Конечно.

Другой прогр уже помогал выбраться Флойду. Ожье осмотрелась, пытаясь сосредоточиться. Последние комки голубого студня стекли в открытый зев контейнера.

– Пойдем займемся делом, – предложила Кассандра. – Земля уже близко.

Они вернулись в рубку, по виду такую же, как и в виртуальной реальности, только без прогров.

– Они еще в амортизационных контейнерах, – объяснила Кассандра. – Так будет лучше, если возникнет необходимость во внезапном маневре.

– Ниагара нас по-прежнему преследует?

– Ниагара – или кто-то другой на том корабле – больше не представляет опасности. Перед внешней защитной зоной Заросли он повстречался с нашей ракетой.

– То есть он погиб?

– Кто-то определенно погиб. Но возможно, не Ниагара. Если он жив, мы найдем его рано или поздно.

– Лучше бы рано.

– Если расскажешь, почему так необходимо поговорить с Калисканом, я, возможно, помогу тебе, насколько это в моих силах.

– Я рассказала все, что тебе нужно знать, – твердо ответила Ожье.

– И это лишь половина известного тебе.

– Я пока не готова доверить тебе вторую половину. Быть может, после разговора с Калисканом… Мы достаточно близко, чтобы послать сообщение по сфокусированному лучу?