Дождись меня в нашем саду

– Выигрываю для нас время, – пояснил Белый и заглянул в рыбьи глаза Охотника. – Накормишь своих питомцев напоследок?

Он сделал ещё несколько осторожных надрезов на теле Охотника так, чтобы он умирал долго и обильно истекал кровью. Так, чтобы духи Нави, обитавшие в подземельях, точно почуяли добычу. А то, что их осталось ещё достаточно, чтобы на всю ночь занять жителей замка, Белый не сомневался.

– Изучай, – бросил он лойтурцу напоследок. – Скоро здесь будет много этих твоих монстров.

В подземелья он спускался последним, пропустив скренорцев далеко вперёд, и слышал, как издалека, крадучись и шлёпая чешуйчатыми лапами, на запах крови собирались местные уродливые русалки.

А следом за Белым по лестнице спускался уже кто-то совсем другой. И если сначала показалось, будто звук бубенцов доносился снизу, оттуда, где Арн нёс на руках обессиленную Мельцу, то скоро стало ясно, что за ними по пятам следовал шут.

Но Белый ждал.

Он ждал, когда они спустились по лестнице и окунулись в лабиринт подземелий. Он ждал, когда Инглайв показательно ковылял, едва волоча ноги. Он ждал и наблюдал.

Чародеи выбились из сил и не могли идти самостоятельно. Некоторые скренорцы тоже были ранены. Арн решил остановиться, чтобы перевязать им раны.

И стоило задержаться в одном из залов подземелий, как звон бубенцов за их спинами затих.

А Белый продолжал ждать.

Он присел за углом, так, чтобы слышать остальных, но они его не видели. И так, чтобы первым заметить шута, если тот решится показаться.

Остальные негромко переговаривались. Змай хныкал, как ребёнок, когда ему вправляли кости. Они слишком шумели. Удивительно, что их до сих пор не нашли. Если только Белый рассчитал всё верно и теперь наверху в замке у стражи появилось слишком много дел.

О смерти королевы уже наверняка все узнали. Но колокола над городом молчали, значит, пытались сохранить всё в тайне, чтобы сначала, без шума попытаться найти убийцу.

Убийцу королевы… Белый невольно нащупал нож на поясе, провёл пальцами по его рукояти. Сын королевы…

– Когда ты отпустишь меня?

Велга умудрилась подойти к нему почти неслышно. Он слишком потерялся в собственных мыслях. Он слишком потерялся…

– Сначала покажу тебе Грача.

– А потом? Собираешься держать меня в заложниках? Мой муж…

– Твой муж тот ещё оказался… – хмыкнул Белый, не глядя на Велгу. – Впрочем, все эти господа у власти… твари пострашнее, чем я. Не боишься?

Он наконец поднял глаза на Велгу. Вряд ли она могла рассмотреть его лицо в полумраке, зато он её – прекрасно. Растрёпанная, растерянная, гневная. И удивительно решительная.

– Кого? Матеуша? Он…

– Убийца. Чудище. Смотрю, Велга, ты притягиваешь к себе подлецов, убийц, насильников… у тебя особый дар.

Громко выдохнув, она сжала пальцы в кулаки, разжала, беспокойно поправляя складки платья. И, обойдя Белого, она неожиданно присела с другой стороны от него. Даже теперь, после погони, после пролитой крови и подземелий она сладко пахла дорогими маслами. И её золотое платье, её пышные, как буря, волосы словно освещали тёмные проходы под замком.

– Ты как? – глухо, смотря куда-то перед собой, спросила она.

Белый удивлённо повёл бровью.

– Ты о чём?

– О тебе. Спрашиваю, как ты?

Вопрос застал его врасплох. Он даже не понимал, как на него ответить. Разглядывая лицо девушки, Белый нахмурился. Она пыталась его поддеть? Насмехалась? К чему это всё было?

– Что ты имеешь в виду?

– Ты только что убил собственную мать.

– А, это…

Наконец она встретилась с ним глазами. Её – большие, светлые, очень живые, полные боли, сострадания, любви, ненависти – были полны слёз.

– Только не притворяйся, что тебе плевать.

– А мне плевать, – процедил сквозь зубы Белый.

– Хватит, Войчех, – вздохнула Велга. – Тебе не может быть плевать. Я видела, как это случилось. Я видела, как тебе было…

Она замотала головой, не в силах подобрать слова. А Войчех и сам не знал названия своим чувствам. Они сидели где-то в груди, грызли сердце, точно червь яблоко.

– Я не знаю, – едва слышно проговорил он.

– То есть?

– Я не знаю, что чувствую.

Никто никогда прежде и не спрашивал его об этом. Это оказалось слишком непривычно, и вопрос ввёл Войчеха в ещё большее смятение.

– Ты… – он запнулся. – Спасибо.

– За что?

– За то, что спросила.

Он прикусил щёку изнутри, вдруг разозлившись за собственную мягкотелость, и поспешил усмехнуться как можно омерзительнее.

– Зуб за зуб, получается? Сначала я убил твою мать, а теперь по твоему приказу – свою собственную.

Велга не ответила, но лицо её мгновенно переменилось, взгляд обжёг ледяной водой северного моря. Так и не сказав ни слова, она поднялась и вернулась к остальным.

Когда чародеи наконец пришли в себя, Арн велел остановиться передохнуть.

Белый опёрся о стену. Он не сводил глаз с Инглайва, а сам прислушивался к звону бубенцов.

Белый Ворон слишком часто работал один. Он знал, что духи Нави его не трогали. Но он не учёл, что местные русалки были не против подкрепиться, например, скренорцами.

Первыми их заметил Станчик. Он завопил громко, пронзительно, и Белый сорвался с места, нырнув за угол.