Дожить до 120

– Да чего уж там. Вы, Костя, помните сказку, как кто-то узнал тайну короля с ослиными ушами и, уже не в силах таить ее в себе, нашептал об этом дереву?

– Да, что-то смутно припоминаю.

– Вот и мы с вами в той же ситуации. Рассказать страсть как хочется, а некому. Что ж, если в серьезных журналах ни за что не опубликуют, можно намекнуть желтой прессе. Всем этим журнальчикам про НЛО и снежного человека. Я уже пару раз давал таким интервью. Будут они у нас, как то дерево в сказке. Но это всё пустое, для удовлетворения амбиций. А нам надо дальше копать.

– Куда уж дальше? – удивился я.

– О, дальше и глубже. Гораздо глубже. Ведь что из всего этого следует?

– Да, что следует? – глупо переспросил я.

– А следует из этого, что количество Добра и Зла в нашем мире, по-видимому, остается неизменным.

– Почему? – снова я выглядел самым тупым учеником в классе.

– Да потому. Вот вы сами подумайте. Допустим, один проживет свой долгий век. Это благо, конечно. Но допустим, что прожил он свою долгую и райскую жизнь. А тот, второй? Для него долголетие его «напарника» оборачивается горем. Он-то свое не дожил? А сколько среди этих «напарников» было гениев? Поэты, ученые. Но не состоялись. Так что не только для них горе и ущерб, но и для всего человечества. Понимаете?

– Да, кажется, понимаю.

– Вот и получается что-то вроде Закона сохранения материи – баланс между Добром и Злом. Кому-то радость, а кому беда. Не зря говорят, не надо стремиться этот мир улучшать, ибо обязательно где-то Зло все наши добрые поступки обязательно уравновесит.

– Но ведь существует же прогресс? – стал возражать я. – Люди живут дольше, питаются лучше. И вообще…

– А, может, наоборот, регресс? – усмехнулся Хаскин. – Возьмите Адама с Евой. У них в Раю условия, чай, были получше, чем при всем нашем прогрессе.

***

Илья Львович целыми днями что-то строчил. Прошло уже 4 месяца с тех пор, как я начал на него работать. Изредка писал какие-то программки для проверки безумных идей «шефа» о балансе Добра и Зла в мире, о законе кармы и прочая. Словом, работка не бей лежачего.

А в остальное время развлекался тем, что проверял его формулу на разных известных исторических персонажах, когда удавалось отыскать в архивах сведения об их возможных «напарниках». Самым ярким оказался случай с Кировым, «мальчиком из Уржума». Он родился 15 марта 1886 года по старому стилю. А в этой дыре, в Уржуме, сохранились все списки рожденных в тот год – великая удача. Дальше уже дело техники. Установил я программу, и она через пару минут выдала, что напарником Кирова, вернее, напарницей, была некая Семенова Зоя Ивановна, родившаяся в тот же день, что и наш пламенный революционер. Его кокнули в декабре 34 года, а она скончалась в 1958, в том же декабре. Тютелька в тютельку 120 лет. Так-то вот…

Конечно, меня интересовали не только и не столько уже умершие знаменитости. Первым делом, снедаемый любопытством, я вычислил своего «напарника». Ничего интересного. Им оказался неведомый мне татарин по фамилии Хабибулин или Хабиулин. Нашел я и напарника мамы, и еще нескольких напарников моих знакомых. Сам Хаскин категорически отказался своего напарника определять, и мне запретил, заявив, что знать об этом не хочет, да и зачем? Что, дескать, ему делать с этой информацией?

***

Мы с Хаскиным представляли ту еще парочку и для стороннего наблюдателя являли собой довольно комичное зрелище. Правда, долгое время этим наблюдателем была исключительно моя мама.

Илья Львович пристрастился к нам наведываться. Не потому, что в этом была какая-то нужда или я был ему особо интересен. Нет, всё из-за пирожков, которыми угощала его мама. Пирожки с капустой, картошкой и творогом удавались ей на славу, а Хаскин вечно был голодным, сидя днем и ночью в своем каземате за Лианозово. И иногда даже забывал съесть свой неаппетитный бутерброд с колбасой. Так что у него с мамой всё сошлось. Она любила печь эти пирожки, да не для кого. Я ими в детстве объелся и с тех пор в рот не беру. А тут нежданная радость – ценитель и фанат ее стряпни объявился. Словом, и она, и он не могли друг на друга нарадоваться.

Однажды Илья Львович снова появился, сияя довольной улыбкой. И не в предвкушении маминых пирожков, а совсем по другой причине.

– Ну, Константин, пляшите! – воскликнул он. – Купили нас! С потрохами купили… Теперь начнется новая жизнь. Как у белых людей. Со следующего месяца начнете получать не жалкую тысячу, а две. А там поглядим. Думаю, и это не предел.

– С чего вдруг такая щедрость?

– Эх, Костя, как говорится, меньше знаешь, крепче спишь. Кроме того, боюсь сглазить. Одно могу сказать – возможно, мы с вами попали в сказку, – загадочно ответил обычно столь словоохотливый Хаскин и тут же перевел разговор на другую тему.

Что ж, не хочет говорить – не надо. Я не из тех, кто лезет в душу со своими расспросами.

***