Дожить до 120

Я включил программу, и после даты рождения Кеннеди на том же расстоянии выскочило имя Барри Коллинз. Была тут одна сложность. Программа распознавала только буквы еврейского алфавита, а я (да и Хаскин) ивритом не владели. Но его приятели из Израиля прислали нам специальную таблицу, где каждая буква сопровождалась транскрипцией на латинице. Конечно, из-за отсутствия в иврите гласных часто возникали проблемы с распознаванием имени, но мне с грехом пополам удавалось имена «напарников» прочесть, пусть иногда и с искажениями.

Вот и тут выскочило не Барри, а Бари, и не Коллинз, а Колинос. Но я отмахнулся от этих мелких несовпадений, позвонил Хаскину и дрожащим от волнения голосом сказал: «Я, кажется, нашел пару!» На том конце провода воцарилось молчание, а потом он выкрикнул: «Еду!» Я взглянул на часы. Было полтретьего ночи.

Через четверть часа он уже прилетел и, задыхаясь, выпалил: «Показывайте!»

Я повторил всю процедуру ввода в программу этой чудесной пары: Кеннеди и Коллинз.

– Какая удача, Костя! – заикаясь, сказал Илья Львович и вдруг завопил так, что стекла в окнах и серванте зазвенели.

–А-а-а! – кричал он, а потом снова: – А-а-а!!! – и бросился меня тискать.

На шум в дверях появилась встревоженная мама в халате, накинутом поверх сорочки. Он тут же подбежал к ней, схватил в охапку и закружил в каком-то нелепом вальсе. Ну да, со мной-то не больно потанцуешь. Но, признаться, я и сам был на седьмом небе от радости.

Немного успокоившись, Хаскин сказал:

– Надо же – всего одна пара, а сколько дополнительного материала! Теперь мы можем высказать осторожное предположение, что искомые напарники, возможно, рождаются в одной стране, а, может быть, даже – в одном городе. Значит, теперь, используя эту информацию, мы можем уже искать документы в архивах. Костя! Давайте сейчас же проверим!

Мне пришлось немного пригасить его энтузиазм:

– Не сейчас, Илья Львович. Где я вам эти архивные данные возьму? Надо будет поискать, может быть, послать запрос. Несколько дней придется потерпеть.

Хаскин горестно воздел руки, но вынужден был согласиться:

– Что ж, потерпим. Зато теперь, если всё окажется так, нам уже и знаменитости не нужны. Пусть будут самые обычные люди, только из одной страны и даже из одного города, рожденные в один и тот же день. Только, Костя, ищите тех, кто родился не раньше середины прошлого века. Чтобы оба напарника к этому моменту уже гарантированно скончались, и можно было бы посчитать, сколько они в сумме лет прожили.

С архивными данными о записях гражданского состояния дела, как правило, обстояли неважно. Причем, в разных странах. Исключение составляла Австрия, хранившая бюрократические традиции Австро-Венгерской империи. Там эти данные содержались в образцовом порядке, да к тому же давно были компьютеризированы. Проблема состояла еще и в том, что в некоторых странах эти архивные данные были закрытыми, и доступа к ним без особого разрешения не было. Хаскин где-то раздобыл официальную бумагу под шапкой Академии Наук РФ, где содержалась просьба к архивариусам разных стран предоставить запрашиваемые профессором Хаскиным акты гражданского состояния для научных исследований.

На эту бумажку откликались далеко не все. Но мы и без того располагали более чем достаточным материалом для проверки. Так что спустя месяц все сомнения отпали. Итак, что же оказалось? Какое бы имя из рожденных в 1901 году (я для простоты ограничился этим годом) и содержавшихся в архивах, к которым получал доступ, я ни вносил в программу, оно всегда отыскивалось и примерно в 80% случаев за ним следовало второе имя. Почему только в 80%? Возможно, дело действительно было в этих пресловутых абортах. Кстати, мы проверили эту гипотезу. Как? Очень просто. В католической Италии число абортов должно было быть существенно меньше. И точно – среди итальянцев второе имя появлялось в 95% случаев. Более чем веское свидетельство истинности гипотезы об абортах.

Если имя «напарника» обнаруживалось, то он рождался всегда в той же стране, а иногда и в том же городе. Но вот что интересно, даже если и в разных, то расстояние между населенными пунктами, где рождались «напарники», никогда не превышало 120 километров! Поистине удивительно! То есть, это магическое число 120 фигурировало и во времени и в пространстве.

Словом, через полтора месяца проверок у нас имелся обширный материал, неопровержимо подтверждающий истинность гипотезы Хаскина, как я ее про себя называл.

Это было столь очевидно, что я, наверное, в сотый раз повторял:

– Это же великое открытие! Переворот! Надо срочно публиковать результаты!

Хаскин в ответ только смеялся:

– Эх, Костя. Ну где такое опубликуешь? Я же говорил вам, что расшифровщики Библии давно стали персонами нон-грата в научном сообществе. Так что в серьезный журнал и не сунешься. Да ведь не ради славы мы этим занимаемся, а ради поисков истины.

– Так что? Кроме вас и меня об этой тайне никто не узнает? Это же переворот в сознании! И доказательство, что он, Бог, существует! Нет, нельзя нам молчать, – упорствовал я.