Дозоры

– Евгений, – виновато развел руками Сибиряк, – я считаю, что мне необходимо получить интересующую меня информацию о неизвестном заклятье, способном лишать рассудка и обращать в бегство Иных, находящихся в моем подчинении. Похоже, Валов и Симкин были не первыми, кто подвергся его воздействию.

– А что ж вы сразу…

– А сразу – ты видел во мне врага, обидчика, подлого интригана и так далее. Ты бы, глядишь, сжал зубы, как партизан… Верно? Все, проехали. Теперь – докладывай.

* * *

В Загарино Федор Кузьмич бывал всего лишь раз, давным-давно, еще до войны, когда с товарищами ездил на ночную рыбалку на небольшое лесное озерцо. Своих рыбных мест им, видишь ли, мало было, решили в соседнем районе счастья попытать! Конечно же, сейчас он не помнил точного расположения этого села, да и изменилось с той поры многое: трассу вон какую аккуратную проложили, лес кое-где вырубили под посевы, а кое-где ровными рядками выстроились свежие посадки сосен неместных, завезенных, каких-то особых пород. Но что накатанная грунтовая дорога, по которой он проехал на скрипучей телеге четыре десятка лет назад, что асфальтированная трасса, по которой гнал сейчас на современном автомобиле, – расстояние от райцентра до села вряд ли должно было сильно измениться. Тем не менее, отъехав от города километров на сорок и, соответственно, километров на двадцать от того места, где расстался с Евгением, он так и не приметил ни указателя, ни домов. Развернулся, медленно двинулся в обратном направлении. Может, оно в такой низинке, что с трассы не видать? Или за стеной деревьев? Или до него, как до Вьюшки, двухкилометровый крюк нужно сделать по проселку? В открытое окно врывались ароматы яблок, печного дыма, навоза, солярки – по всем приметам, Денисов был совсем близко от человеческого жилья, от колхозных владений, и все же – никак не мог понять, где именно это Загарино находится. Еще немного – и он опять вернется туда, откуда начал свое «одиночное плавание». А там небось снова пикет – или тот, что пытался задержать их с Евгением, или уже другой.

Он остановил «Волгу» на обочине, вышел наружу, осмотрелся. Здесь «человеческие» запахи ощущались гораздо меньше, стало быть – нужно снова разворачиваться. Конечно, не бывает таких трасс, с которых не было бы съездов влево-вправо, Денисов по пути заметил несколько, но все эти ответвления не показались ему особо наезженными. Нынешние колхозы – это в первую очередь техника: гусеничные и колесные трактора, комбайны, сеялки, лесовозы, самосвалы. После уборочной страды грунтовые дороги должны быть либо укатаны до бетонной гладкости и твердости, либо разбиты из-за дождей, заметно продавлены колесами большегрузов. Но подобных проселков ему не попадалось, а те, что встретились, его представлениям не соответствовали. Ну что это такое – две поросшие травой колеи? Ладно, допустим, поля находятся в стороне, комбайнам и зерновозам нет необходимости выходить на трассу. Но как-то они свою продукцию в райцентр доставляют? Сырье на бумфабрику возят? Рейсовый автобус где-то поворот должен делать?

В общем-то это была дельная мысль – дождаться рейсового и проследовать за ним, но Денисов не знал расписания. Можно просидеть час, а можно – три. Сибиряку наверняка уже известно, куда и для чего сбежал от патрульных участковый оперуполномоченный, а за три часа может произойти все, что угодно, вплоть до массированного выступления составных отрядов Иных. Денисов не представлял, как будет выглядеть нападение армии Сибиряка и Аесарона на село – будет ли это равномерное плотное окружение с ультиматумами и прочим, или внезапный удар с двух сторон, или мобилизованное войско просто войдет в Загарино и возьмет под арест организаторов подполья и руководство общины? Все это слишком напоминало фронт, еще больше – Гражданскую войну двадцатых годов, а в мирной жизни Денисов ни разу не сталкивался ни с чем подобным. Он слышал о масштабных операциях Дозоров, серьезных столкновениях, разгромах целых областных отделений, но все это происходило далеко, в крупных городах, и примерять тот размах на родную глубинку было жутковато и больно.