Дозоры

— Извини, я тоже только общий смысл понимаю. Ну, в общем, это такая выжимка. Мол, обсудили вопрос — опасна ли Иным Инквизиция и стоит ли с ней иметь какие-то дела. В итоге… «Сочтено опасным, искушающим, непредсказуемым и вредоносным — единогласно. Не до́лжно быть никаким сношениям между Иными и Инквизицией, даже если Светлые или Темные сочтут это полезным для себя или вредным для других. Не должно быть явного вмешательства в дела Инквизиции, даже если затронута жизнь Иного…»

— Что-то сомнительно, — хмыкнул я. — Я навскидку назову нескольких Темных, кого Инквизиция сожгла не без помощи Дозоров.

— Жиль де Рей, — кивнула Элен. — Да и хозяйка его… А уж настоящих ведьм среди склочных бабок наверняка не один десяток был. Просто по закону больших чисел. Что ж, все законы нарушаются, но в целом это соблюдалось. Более или менее.

— Так кто же эти Высшие Стороны? — спросил я. — Бог с ней, с Инквизицией…

— А вот про это тут ничего не сказано, — растерянно сказала Элен. — Либо было общеизвестно, но вряд ли, тогда бы любой наш старичок вроде Гесера тебе ответил про Великие Стороны. Либо настолько секретно, что упомянуть-то упомянули, но без конкретности.

— Блин, — сказал я. — Блин!

— Подожди! — Элен вгляделась в бумагу. — Тут еще подписи есть, Антон.

— Ну?

— Без имен. — Она поднесла лист ко мне. — Видимо, подписи переносить не рискнули. Я бы тоже некоторые не рискнула, если честно. Тут только должности.

— Ну!

— Я тоже плохо знаю древневерхненемецкий, — сказала Элен. — С какой стати на нем писали в тринадцатом веке, он уже вышел из обихода! Вот если бы на средневерхненемецком или на ранненововерхненемецком! Ха! Да на ранненововерхненемецком я могу говорить свободно!

— Я потрясен, восхищен и признаю свою необразованность, — сказал я. — Но все-таки ты можешь попробовать? Или будем искать переводчика?

— Могу, — вздохнула Элен. — Через сумрак… Сейчас.

Несколько мгновений она смотрела на бумажный лист, потом вздохнула и отложила его.

— Я прочитала. Только не знаю, поможет ли. Кое-что тут понятно, но другое… Тут шесть подписей. Очевидно, это и есть шесть Великих Сторон.

Я не торопил, я ждал.

— Свет, — сказала Элен. — Тьма. Это понятно, да?

— Светлые и Темные, — сказал я. — Я не вижу других вариантов.

— А я бы скорее сказала — Ночной и Дневной Дозоры. — Элен подняла вверх палец, будто строгая учительница, поправляющая ученика. — Это же не Силы. Это Стороны.

— Принимается, — сказал я. — Дальше будет Инквизиция…

— Инквизиции не будет, — сказала Элен. — В тысяча двести пятнадцатом году учреждена человеческая, церковная Инквизиция. Наша была создана…

— В одна тысяча двести семнадцатом, — сказал я. — Верно. По сути, мы заимствовали идею и название. Что-то я забываю основы. Хорошо, что там дальше?

— Конклав.

— Это понятно, — сказал я с облегчением. — Я был знаком… Это Конклав ведьм. Они всегда держались наособицу. Но… Великая Сторона?

— Сейчас ведьмы — лишь часть Дневного Дозора, — сказала Элен. — Ну или Ночного, просто они предпочитают называться волшебницами, целительницами…

— Элен!

— Извини, Антон, но не стоит быть фарисеями. Целительницы и волшебницы — по сути своей ведьмы. Все женщины в большей мере используют приемы ведьмовской магии.

— Моя жена не ведьма!

— Хорошо, — сказала Элен. — Я вовсе не имею в виду, что она подходит под формальный признак. Я о некой сути.

— По некоторой сути — все женщины ведьмы, даже не Иные, — сказал я. — Но Светлана не может быть одной из сторон, в смысле — той стороной, которая Конклав… Она не входила в круги ведьм, она не присягала Конклаву, она не ведьма… де-юре.

— Согласна, — сказала Элен, помолчав. — Если тебя тревожит мысль, что Светлана может потребоваться в этом Шестом Дозоре, то я согласна — она не подходит. Действительно, согласна, тебе придется искать настоящую ведьму.

— Что там дальше? — спросил я.

— Хозяин Хозяев.

— Мне кажется, это очень просто, — сказал я. — Хозяин. Как нынче принято говорить — Мастер.

— Логично. Мастер вампиров. — Элен нахмурилась. — Но я никогда не слышала, что у них есть некий верховный вождь. Вампиры связаны узами крови, подчинение идет именно по линии «кто кого обратил». Но неужели есть самый первый вампир?

Я молчал. Я думал о Лилит. Могла она быть самой первой вампиршей мира? Самой-самой? Той, что в преданиях и легендах стала старше Евы, превратилась в демоническое и неудачное творение Бога? Той, что назвалась Евой то ли в приступе гордыни, то ли забавляясь этой нехитрой загадкой? Все может быть.

Но тогда Тигр ее прикончил. И пропылесосил. Что это значит — Мастера Мастеров больше нет? Или эту должность кто-то займет?

Я мысленно отметил, что у меня есть вопрос к Завулону — очень серьезный и важный вопрос.

— Видимо, есть, — сказал я. — В конце концов, я никогда не слышал и о том, кто главный в Ночном Дозоре. Ну, если брать мировой масштаб. В Москве главный Гесер, по России — тоже он, это никак бумажками не предписано, но все это понимают. Но чтобы по всему миру… Самый-самый Светлый… Великий вождь и повелитель… Не слыхал.