Драгоценности Парижа (СИ)

Дарган развернулся в седле, посмотрел на место, где должна была быть девушка, но там ее не оказалось. Он увидел спутницу далеко позади, качающую конец шпаги перед лицом главаря, тот пытался отбить гибкий клинок, яростно раскручивая турецкое оружие. Лицо перекашивала ненависть от мысли, что какая–то женщина посмела встать на его пути. Но смертельный прием, которым пользовался и Дарган, здесь оказался бесполезным, девушка легко обводила блескучую молнию вокруг своей руки, она словно наматывала ее, подтягивая противника ближе и ближе. Казак пустился на помощь, он давно уяснил, что если банду или отряд неприятеля обезглавить, рядовые члены перестают представлять опасность. Требовалось ускорить гибель вожака, чтобы продолжать путь дальше. Но не успел он дать шпоры коню, как бандиты вновь окружили его, их все еще было много. Дарган вспомнил про боевые уловки, которыми пользовался на фронте, кабардинец по прежнему слушался команд беспрекословно. Бросив его как бы в одном направлении, сам перевесился с седла на другой бок и полоснул потянувшегося к нему разбойника концом шашки. Не мешкая направил скакуна в лобовую атаку на другого противника, а когда до него осталось десяток вершков, переключился на не ожидавшего фортелей его соседа. Уже двое мертвых абреков сползали с седел, кровавя спины лошадям, картина производила впечатление, внушая оставшимся в живых неподдельный ужас. Но вожак находился рядом, он показывал чудеса храбрости, не уступая в джигитовке искусной наезднице.

Снова и снова разбойники наскаивали на казака, пытаясь застать его врасплох, усилия были тщетны, он встречал их во всеоружии. Если бы кто–то из них прошел войну, Даргану бы не поздоровилось, но они представляли из себя банду, привыкшую грабить покладистых путников. Еще один чечен уронил обритую голову под копыта своего коня, второй перехватил саблю в левую руку, правая повисла безжизненным придатком к телу. Улучив момент, Дарган довершил работу. В этот раз им руководило привитое тоже войной правило: чтобы сломить дух противника, его нужно добить. Впрочем, заповедь терскими казаками исповедовалась со дня прихода их предков на Кавказ. Грабителей осталось двое, они оказались не только острожными, но и самыми упорными. На губах у них пузырилась белая пена, глаза горели жаждой мести, из–под папах по горбоносым лицам бежали ручьи пота. Дарган и сам чувствовал усталость, в правой кисти появилась боль, он принудил кабардинца занять более удобную позицию, оглянулся на спутницу.

Дуэль между девушкой и главарем банды была в самом разгаре. Перед лицом светлоглазого чечена все так–же вибрировал конец шпаги, по прежнему он пытался выбить странное оружие из ее рук. До казака дошло, что спутница делала все, чтобы абрек занимался только ею, если бы он отвлекся хоть на мгновение, события развернулись бы по другому и неизвестно, кто сейчас диктовал бы условия боя. А противник попался достойный, очерченный саблей диск тончайшей вуалью дрожал перед девушкой, оба испытывали адское напряжение от желания поймать друг друга на оплошности, снова и снова бросались они вперед, чтобы через мгновение отскочить назад. Чечен во что бы то ни стало решил разделаться с бабой в штанах, от осознания этого факта брови его взламывала ярость. Вечно так продолжаться не могло, видно было, что силы девушки на исходе. Это обстоятельство заставляло оценивать обстановку быстрее.

Между тем приплясывавший перед Дарганом от ярости абрек в наброшенном поверх черкески сером башлыке снова приготовился к нападению, его товарищ тоже отпускал поводья вороного иноходца. Казак понял, что если сейчас он не опередит противников с броском, его песенка будет спета. Тонкий свист заставил лошадей запрядать ушами, с места Дарган направил кабардинца на бандита в башлыке, махнув шашкой над его головой, он галопом пронесся мимо. Пока разбойники приходили в себя, казак успел проскочить половину расстояния до поединщиков. Вожак заметил опасность слишком поздно, он рванул за уздечку лишь тогда, когда Дарган пролетал за его спиной. Горец взметнул саблю, и в этот миг девушка сделала выпад. Конец шпаги вошел в грудь, продырявив черкеску и на спине, рядом с выпершимся острием тут–же воткнулся кинжал казака. Чечен задрал бороду, заваливаясь на круп лошади, с клекотом выплюнул сгусток крови. Спутница выдернула шпагу из раны, тут–же обратилась лицом к разбойникам. Но теперь силы были равными, такой расклад не устраивал оставшихся в живых бандитов, они круто завернули коней в степь.