Драгоценности солнца

Дом Галлахеров, старый и милый, стоял на крутом холме на краю деревни фасадом к морю. Если бы Джуд спросила, ей рассказали бы, что сын Шеймуса, тоже Эйдан, построил этот дом в тот год, когда женился.

Галлахеры не зарабатывали на жизнь дарами моря, но любили на него смотреть.

Когда позволяли средства и время, новые поколения пристраивали к дому то одно помещение, то другое, и из почти всех многочисленных комнат открывались прекрасные морские виды.

Дом был построен из темного дерева и светло-желтого камня как будто на скорую руку без всякого определенного стиля. Но Джуд нашла бы ему название: самобытный и неповторимый. Два этажа, широкая парадная веранда, которую не помешало бы покрасить, узкая дорожка, вымощенная каменными плитами, отполированными временем и множеством прошедших здесь ног. Ромбовидные оконные стекла смотрелись прекрасно, но Джуд подумала, как, наверное, непросто их мыть.

Дом был величественным и одновременно причудливым, а сейчас, в легком утреннем тумане, клубившемся вокруг него, он казался еще и таинственным.

Интересно, что чувствовал Эйдан, когда рос в этом просторном доме в двух шагах от моря?

Новые знания по садоводству подсказали Джуд, что цветникам здесь не хватает внимания, но их неухоженность по-своему радовала глаз.

Тощий черный кот, растянувшийся на дорожке, сурово уставился на незнакомку немигающими золотистыми глазами. Понадеявшись на его дружелюбие, Джуд наклонилась и почесала его между ушами. Он вознаградил ее внимание миролюбивым прищуром и довольным урчанием, неожиданно громким в тишине.

— Это Велзи. — Открывший парадную дверь Шон улыбнулся Джуд. — Уменьшительное от Вельзевула. Он настоящий дьявол в кошачьей шкуре. Заходи, Джуд, выпей чаю. Если ты думаешь, что Дарси выйдет вовремя, то плохо ее знаешь.

— Мы не спешим.

— Это хорошо. Дарси прихорашивается не меньше часа только для того, чтобы выскочить за молоком. Один бог знает, сколько она будет любоваться собой перед поездкой в Дублин.

Шон отступил в сторону, обернулся и громко крикнул, задрав голову:

— Дарси! Джуд приехала и говорит, что если ты еще хочешь в славный город Дублин, побыстрее волоки сюда свою тщеславную задницу.

— Ой, я не говорила ничего подобного! — воскликнула Джуд, заливаясь румянцем. Шон расхохотался и втащил ее в прихожую.

— Она все равно ноль внимания. Так я налью чаю?

— Нет, спасибо. — Джуд заглянула в гостиную, выходящую прямо в прихожую. Там было тесновато, но уютно. Дом, снова подумала она. Гостеприимный дом, радушная семья.

— Эйдан в пабе, следит за поставками. — По-своему истолковав ее взгляд, Шон взял ее за руку и потянул в гостиную. Ему давно хотелось поболтать с ней, приглядеться к женщине, заворожившей брата.

— О, вряд ли он там перерабатывает.

Шон расхохотался, а Джуд поняла, что всего несколько месяцев назад ей и в голову бы не пришло шутить с почти незнакомым парнем, тем более с парнем, похожим на озорного ангела.

— Братец так и не дал мне возможности поговорить с тобой. Никого к тебе не подпускает.

— Когда я прихожу в паб, ты всегда занят на кухне.

— Они приковывают меня к плите. Но мы можем исправить это упущение сейчас.

Он тоже флиртует, поняла Джуд, и так же безобидно. А она совсем не нервничает и не волнуется, как волновалась, флиртуя с Эйданом. Просто чувствует себя легко.

— У вас чудесный дом.

— Нам здесь хорошо. — Шон подвел ее к креслу и, когда она села, устроился на подлокотнике. — Нам с Дарси есть где разгуляться.

— Он создан для большой семьи. Со множеством детей.

— Так почти всегда и было. У нашего отца девять братьев и сестер.

— Десять детей? Боже праведный!

— Наши дядья, тетки, кузены разбросаны по всему свету — Галлахеры и Фицджералды. Ты одна из них, — ухмыльнулся Шон. — Когда я был маленьким, родня приезжала сюда целыми семьями, и мне часто приходилось делить кровать с каким-нибудь кузеном из Уиклоу, Бостона или Девоншира.

— Родственники и сейчас приезжают?

— Иногда. Вот ты приехала, Джуд. — Ему понравилась ее улыбка, милая и застенчивая. — Но почти все время мы здесь с Дарси одни. Так и будет, пока один из нас не решит завести семью. Дом перейдет к тому, кто женится или выйдет замуж первым.

— И другие двое не станут возражать?

— Нет. Так заведено у Галлахеров.

— И двое других будут знать, что им всегда здесь рады, что это все еще их дом.

— Верно, — тихо согласился Шон. Он хорошо различал оттенки и нюансы и почувствовал грусть Джуд. — У тебя в Чикаго дом?

— Нет. Квартира. — Ее голос вдруг стал тусклым, невыразительным. Квартира, просто квартира, а не родной дом, подумала она. — Дом расположен в чудесном месте. Из окон видно озеро. Оно огромное, как море.

Джуд встала, направилась к окну, но остановилась у старого, потертого пианино. Клавиши пожелтели, некоторые облупились, по исцарапанной верхней крышке были разбросаны ноты.

— Кто у вас играет?

— Мы все. — Шон подошел, встал рядом с ней, прикоснулся длинными пальцами к клавишам и быстро проиграл несколько аккордов. Инструмент, хоть и выглядел непрезентабельно, звучал очень чисто. — А ты играешь?