Драгун, на Кавказ!

Тимофей подождал ещё около получаса, затем привстал, наскоро намотал портянки на ноги и сунул их в сапоги.

– Лёнька, Лёнька, – прошептал он и чуть дёрнул друга за ухо.

– Ой! – вскрикнул тот и замычал в подставленную Тимкину ладонь.

– Да тихо ты, дурень! – зашипел тот. – Я пошёл на двор, а ты через пару минут за мной. Только чтобы тихо!

– Перемотай портянки, – прошептал он вышедшему на улицу другу. – И потом за мной сразу двигай.

– Тимох, а куда это мы? – спросил топающий за Гончаровым Лёнька. – Ежели что, так я на худое не подряжался!

– Не бойся, сейчас в этот переулок свернём, ещё пройдём и на месте уже будем, – ответил ему Тимофей. – Дома тут, как видно, совсем недавно построили, фруктовые деревья ещё совсем маленькие, а там чуть дальше за ручьём уже старые предместья стоят. Вот туда-то нам как раз и надо. Я в одном месте за заборным плетнём хорошую яблоню заприметил, плоды на ней все красивые, наливные, видно, что совсем вызрели.

– Ну ты даёёшь! – удивлённо протянул Лёнька. – Яблоки навострился воровать, словно бы мальчишка из помещичьего сада. Ребятам такое расскажешь, так ведь засмеют. Это ж надо, ночью, вместо того чтобы спать, он в сад лезет. Дурной ты, Тимоха!

– Вот и посмотрим завтра, кто из нас двоих дурной, – проворчал друг. – Ну всё, вроде мы пришли, кажись, тот переулок. Ты стой здесь у куста и если вдруг кого увидишь или услышишь на улице, то мяукни мне, что ли, или гавкни погромче, а я полез.

Тимка перехватился рукой за самый верх плетня и быстро перебрался вглубь садика. Оставшемуся одному на тёмной улице Лёньке стало как-то не по себе, и он вслушивался тревожно в ночь. Прошло несколько минут, и в глубине того двора, куда залез его полоумный друг, вдруг бешено залаяла собака. Затем раздались треск и топот. Через забор перелетела пузатая котомка, а за ней следом и бравый драгун.

– Бежим, Лёнька, хозяева проснулись! – рявкнул Тимоха и понёсся по улице. Блохин летел следом, вслушиваясь в крики за спиной.

– Ну вроде всё, убежали, – через пару переулков Гончаров остановился и, тяжело дыша, достал из кармана яблоко. – Держи, – протянул он его Лёньке. – Ты только попробуй, сам увидишь, какое оно вкусное. Лошадям такое точно понравится.

– Каким таким лошадям? – непонимающе протянул Блохин. – Да объясни же ты толком, что это за ночные скачки у нас ни с того ни с сего и при чём здесь вообще лошади?

– А притом, конопатый, что для лошади морковка или яблоко – это ведь самое настоящее лакомство, – разъяснял ему Гончаров. – Можно было бы и на горбушку хлеба, конечно, соли насыпать, они такое тоже любят, да вот с горбушкой и с солью как-то у меня не заладилось. Самих вон тут впроголодь держат на одной каше, не больно-то от себя чего оторвёшь. А чтобы с лошадьми подружиться, им нужно, как и девкам, гостинцы давать и слова ласковые говорить. Ты не забыл, что у нас завтра самое первое свидание с ними? Ну, в смысле, с лошадьми. Я не знаю, как ты, а вот я бы хотел, чтобы у меня всё заладилось. Здесь вот целая котомка этих гостинцев, будем ими закармливать своих сивок понемногу, глядишь, и нам тогда станет легче кавалерийскую науку постигать, и не затопчут нас насмерть при первом же знакомстве. Ты-то вон управлялся с лошадьми у себя, а я же говорю, что нет у меня такого опыта, не имели мы их в своём хозяйстве.

– Агеев, Антошкин, Блохин, Власов, Гончаров! – громко зачитывал фамилии из списка подпоручик Кравцов.

Новобранцы откликались и, выйдя из строя, следовали за помощниками берейтора.

– Всё, десять, – закончил вызывать людей господин поручик. – Все остальные стоят на месте и ждут своей очереди.

– У тебя сноровки, как я погляжу, совсем нет. Несуразный ты какой-то, Гончаров, – проворчал идущий впереди Тимофея дядька Митрофан. – Давно я за тобой уже приглядываю, всё-то у тебя из рук валится, за что бы ты ни взялся. И чего это только тебя господин капитан к себе взял? Есть ли вообще к лошадям интерес али, может, лучше сразу списать в пехоту, пока ещё не поздно?

– Так точно, есть интерес, – кивнул виновато Тимоха. – Интерес-то, он есть, Митрофан Тихонович, опыта нет, но я буду стараться.

– Ну-ну, – пожал плечами дядька, – поглядим, как это у тебя получится.

В конце манежа, где был пристроен большой загон, стоял табунок лошадей. Именно туда и направлялись помощники берейтора с вызванными новобранцами.

– Держи за повод, – дядька подвёл лошадь рыжей масти к Тимофею, – да держи ты, не боись, чай, не укусит, я тебе смирную кобылу подвёл. Чайка зовут её.

Молодой драгун взял в левую ладонь кожаные ремни поводьев и достал из кармана яблока.

– На-ка вот, на, моя хорошая. Чаайка.

Кобыла потянула морду к его руке.