Драгун, на Кавказ!

По два с правого фланга всадники начали пристраиваться с ходу за подпоручиком Кравцовым, и вскоре весь взвод выехал на длинную улицу, что вела на север. В самой середине походного строя следовал на своей Чайке и драгун Гончаров. Командир взвода прибавил аллюр, и колонна пошла резвее, перейдя вскоре на лёгкую рысь. Встречные прохожие прижимались к заборам, то же сделала и небольшая пехотная команда. Драгунский подпоручик присвистнул, и мушкетёрский ефрейтор быстро отвёл своих людей на обочину.

– Гляди, Тимоха, там Егорка наш стерлитамакский, а рядом с ним Бородавкин Ванёк, – крикнул скачущий рядом с Гончаровым Лёнька.

Тимофей покрутил было головой, но драгуны уже проскочили мимо пехотинцев, и он так и не смог разобрать в оставшихся за спиной солдатах знакомых.

Вскоре городские предместья закончились, и потянулась жухлая степная равнина. Взвод шёл экономной размеренной рысью вот уже третий час. С непривычки закаменела спина и начало ощутимо побаливать седалище. Наконец подпоручик обернулся и, привстав на стременах, оглядел сильно растянутую колонну.

– Левое плечо, вперёд! Марш! – подал он команду, указывая рукой на небольшую возвышенность. – Кузьма Мокеевич, туда веди, я пока объеду, огляжу всех.

– Лошадь после долгого марша стоять не должна, – поучал молодых драгунов вахмистр. – Ослабьте сразу подпругу у животины, если расседлывать не собираетесь, поводите её немного за повод, огладьте, поговорите, суконкой протрите ноздри и уголки глаз от пыли. Под потником тоже протрите и дайте проветриться. Вот потом, после этого уже можете и стреножить.

– Двое отстали, – сказал подъехавший подпоручик. – С ними младший унтер-офицер Ступкин остался.

– Ничего, ваше благородие, нагонят нас скоро, – успокоил командира Пинегин. – Еремей службу хорошо знает.

Действительно, минут через десять послышался топот и подскакали три всадника.

– Перепрягать лошадей этим бестолковым пришлось, ваше благородие, – доложился унтер, кивнув на стоявших понуро новобранцев. – Ещё немного, и спортили бы они лошадей. На одной кобыле уже и потертость даже есть.

– В караул их обоих на две ночи, – нахмурился Кравцов. – В самую дурную смену. Приедем в эскадрон, и там ещё наказание получат, а пока пусть коней обихаживают.

– Есть в караул на две ночи! – рявкнули провинившиеся.

– Пошли, балбесы! – толкнул их унтер-офицер. – Ведь сколько времени учились правильно лошадь запрягать, а всё учение без толку. Вон как поход всякую дурь-то выявляет!

– Овса задавайте не более гаранца (3,28 литра), – крикнул, чтобы его все слышали, вахмистр. – Водопой у нас теперь на следующей остановке.

Тимофей поводил Чайку, протёр тряпицей под потником и насыпал из саквы овса в торбу. Кобыла, помахивая хвостом, хрумкала походный фураж, а он ещё раз проверил и затянул ремнём вьюки.

– Горячего обеда не ждите, его не будет, – объявил молодым драгунам вахмистр. – Для армейской кавалерии такое большая роскошь, чай, уж не в столичной гвардии служите. Хорошо если в походе на ужин горячая пища бывает, да и то эдакое везение не каждый день случается. А то всё больше нас сухарики выручают. Так что доставайте те, что вам каждому в расположении выдали, и погрызывайте их, пока лошади с торбами стоят. Смотрите только шибко не увлекайтесь, четыре штуки вам на один раз, и никак не более. Помните, нам только через два дня к себе возвращаться.

– Заканчиваем привал! – разнеслась вскоре команда подпоручика. – Всем изготовиться к езде! Унтер-офицерам проверить седловку драгун. По коням!

Тимофей подстегнул подпругу, подперсье и трок, а мундштук у него уже был в руке. Повод от недоуздка быстро заткнул за круговой ремень, мундштук кобыле в зубы и лихо вскочил в седло. Тут же наверху второчил ружьё в бушмат, а его приклад обмотал два раза укреплённым на передней луке ремнём. Вот теперь оно уже держалась плотно возле лошади. Всё, он готов!

– Внимание, взвод! В походную колонну по четыре, за мной марш! – крикнул их благородие и перешёл с шага на лёгкую рысь.

Полсотни всадников отпустили поводья своих лошадей и поскакали следом.

Ещё два раза в течение дня отряд делал короткие остановки и встал на ночёвку перед небольшой степной речушкой.

– По весне она полстепи заливает, – кивнул на полувысохшее русло вахмистр. – А сейчас её едва ли ручьём можно назвать. Правда, с осенними дождями опять водой наполняется, но до этого ещё месяц, никак не меньше. Лошадей стреножим и от каждого десятка выставляем по одному для пригляда. Все остальные лагерь разбивают. Ваше благородие, по караулу какие будут указания?

– На сегодня пусть первое отделение выставляется, а завтра второе, – распорядился подпоручик. – Пока не стемнеет, и парного поста наблюдателей хватит, а вот ночью чтобы не менее четверых рядовых караулило при унтер-офицере.