Драйзер. Русский дневник

Утром пришел наш гид, и мы отправились в очень хорошей машине на Электромеханический завод, расположенный на окраине города. За ночь температура повысилась, снег начал таять, появилась дымка. По дороге мне немного рассказали о городе. Мы проехали несколько широких улиц с прекрасными зданиями и новыми развязками, миновали район новых домов для рабочих – очень симпатичных, одно- и двухэтажных, из красного кирпича. Харьков, как и любой другой крупный центр, сталкивается с жилищной проблемой; за последние десять лет население города выросло с 200000 до 450000 человек. Завод, который мы посетили, оказался самым большим из всех, какие я здесь пока что видел. До революции это был немецкий завод, который находился в Риге, позже его перенесли сюда и выстроили на новом месте. Здесь работают 4000 рабочих и 1000 техников и инженеров, 400 рабочих – женщины. Из-за того, что заказов приходит больше, чем ожидалось, на заводе закончилось сырье, и в настоящее время работа идет только в одну смену, но никто из сотрудников не уволен. На государственных предприятиях, в принципе, можно временно перемещать рабочих с одного места на/в другое, но в действительности это сделать нелегко. В настоящее время завод работает только на четверть своей мощности. Сейчас он дает продукции на 15 миллионов рублей в год, в будущем планируется 40 миллионов. Технический директор, литовский инженер, обнял нас и ответил на некоторые мои вопросы, в частности о высокой стоимости производства в России. Он сказал, что она выше не более чем на 100 %, и это объясняется не только высокой заработной платой и социальными пособиями, предоставляемыми рабочим, но и более низким темпом работы, который сохраняет здоровье рабочих и преждевременно его не изнашивает. Он считает, что производство в расчете на человека стоит здесь на 30 % меньше, чем в Америке.

Пока мы шли по большому зданию, рассматривая нависавшие сверху краны, новые немецкие станки, изоляционные материалы и т. д., вокруг нас собралась толпа рабочих, которые хотели больше узнать об Америке. Услышав, какая там высокая заработная плата и какие хорошие бытовые условия, они вступились за своих и начали объяснять, что здесь рабочий лучше защищен, что он получает бесплатную медицинскую помощь, что дети работниц посещают ясли и т. д. Но тут выступил один рабочий, который сказал моему секретарю, что мы не должны верить тем, кто говорит будто рабочие живут хорошо, что они живут очень плохо, что у них вообще нет свободы, что они не могут открыть рот для критики и так далее. Другие рабочие были им очень недовольны, а секретарь ответила, что он-то, похоже, не побоялся высказать свою, критическую точку зрения. Когда мы уже уходили, двое рабочих догнали нас и объяснили, что этот рабочий немного не в себе. «Вы знаете, – говорили они, – в семье не без урода».

Всего в России насчитывается 27 таких заводов, все они входят в состав Государственного электротреста (ГЭТ), контролируемого правительством России. Заработная плата колеблется от 100 до 150 рублей у квалифицированных рабочих, женщины, работающие на станках сдельно, получают около 55 рублей, а более высококвалифицированные работницы – от 70 до 80 рублей. Многие из рабочих, например те, кто трудятся в литейном цехе, имеют отпуск длительностью один месяц, а раз в год завод закрывается на две недели ради общего отпуска.

Я спросил у эстонца[291], что он лично думает о советской системе и нужно ли ее будет менять с течением времени. Он уверенно ответил, что систему менять не нужно, что она – предмет постоянной заботы, что рабочие ее поддерживают и что он не видит причин, по которым ее нужно было бы изменить. Он сказал, что он не член партии и остался здесь просто потому, что удовлетворен материальными условиями и условиями работы. Он сказал, что платит 40 рублей за свою двухкомнатную квартиру, но рабочий за такую же квартиру платит, наверное, 5 рублей, потому что его заработная плата намного ниже.

С завода мы отправились в дневные ясли для детей работниц – они расположены рядом с заводской территорией. Здешние условия показались мне совершенно идеальными для детей грудного и чуть более старшего возраста, как и в образцовых яслях в Москве. Кормящие матери приходят к детям во время рабочего дня, потому что они работают шесть часов вместо восьми. Идея замечательная, но я больше не хочу смотреть ни на какие детские сады!

Вернувшись в гостиницу, мы обнаружили, что самовар все еще там, где мы его оставили. Вместе с секретарем мы сели пить теплый чай и продолжать наш бесконечный спор о том, как умный человек управляет дуболомом.