Драккары Одина

Открыв глаза, Хафтур увидел в каком-то неверном, при­зрачном сиянии скалистый утес, нависающий прямо напротив лодки. Мрачные безжизненные очертания угрюмого берега напомнили о чем-то потустороннем, не имеющем отноше­ния к миру, в котором викинг жил когда-то. Неужели это Ностранд — Берег Мертвых?

Хафтур пошевелил руками и ногами, постепенно приходя в себя. Лодка лежала на узкой полоске суши, вокруг высились чернеющие скалы, вершины которых терялись в сером мутном небе. Викинг сразу все понял и приподнялся, посмотрев на корму. Олаф лежал там, заваленный рыбой, которую они не успели выбросить, когда пытались спастись.

Хафтур, встав на ноги, пробрался на корму и дотронулся до мальчика.

— Олаф! Ты меня слышишь?

Юноша открыл глаза, сильный запах рыбы ударил в нос.

— Где мы?

— Я не знаю... — Испытав облегчение от мысли, что они спаслись, викинг еще раз огляделся. Место выглядело незна­комым, да и разве могло быть иначе? Всю ночь лодку носило по океану, благо, что буря оказалась не очень сильной, потому они и не утонули.

Хафтур выбрался из лодки на берег, все еще не веря в спасение. Наверняка в селении их уже посчитали погибшими, так что расчет того, кто повредил им весла, можно сказать, оправдался. Только кто же это был?

Викинг похлопал себя по кожаному жилету. Есть!.. По старой привычке он всегда брал с собой кремень и огниво, так что надо просто обсохнуть как следует. Здесь наверняка найдется что-нибудь, пригодное для разведения костра.

Олаф последовал примеру своего учителя и выбрался на усыпанную мелкой галькой отмель, с удовольствием разминая затекшие ноги. Промокший и продрогший за долгую ночь, он сейчас не замечал ни холода, ни мрачной пустынности чужо­го берега, радуясь тому, что остался жив. Ночью, в ужасной круговерти, когда он порой просто переставал понимать, где находится, лежал с закрытыми глазами на спине и чувствовал, как погружается в глубокую яму. Странно, но это приносило облегчение. Страх смерти отступал куда-то, все происходило как во сне, зыбком и обманчивом, где все не так, как наяву, но и самой смерти не существует...

«Хочет утопить дерево, но ведь дерево не тонет...» — глухой голос Эгиля послышался будто совсем рядом. Олаф огля­делся, но здесь они были только вдвоем с викингом. Больше никого.

«Кто? Кто это?» — мысленно спрашивал Олаф, силясь что-то припомнить.

— Весла! — рассмеялся Хафтур, думая о своем — Первый раз со мной такое.

Забравшись в лодку, он откинул спутанную сеть, рыбу и внимательно осмотрел место, где он обнаружил маленькую ды­рочку. К счастью для них, ему удалось хорошо заделать ее.

—   Ты видишь это, Олаф?

—   Что там?

Олаф подошел к лодке и нагнулся над бортом.

— Здесь была дырка, маленькая дырка, которую сделал кто-то, мечтавший о том, чтобы мы утонули.

— Не может быть?! —- Олаф недоверчиво разглядывал дно лодки, но в ушах все еще звучал голос Эгиля. — Карн! В лодке был Карн, — сказал он и про себя добавил: «Человек из Ромейского царства...» — неужели все правда?

— Карн? Что он делал в лодке?

— Ты послал его с едой?

— Да, да... — Хафтур сопоставлял все, что ему было извест­но. Он хотел послать Айво, но Карн вызвался сам, как будто желая услужить викингу. Тогда это не вызвало подозрений, да и в чем было подозревать траля?

—   Если это сделал Карн, то зачем? — недоумевал Олаф.

— Зачем? — Хафтур сбросил с себя мокрую одежду, разложил на камнях. Даже сейчас, когда ему минуло около шестидесяти зим, его тело выглядело ничуть не хуже, чем у тридцатилетнего мужчины. Мускулы бугрились под изъеденной морской солью кожей с белыми извилистыми червячками — шрама­ми, напоминавшими о десятках жестоких схваток, в которых викингу довелось принимать участие. Хафтур был из числа везунчиков. Многие викинги его возраста уже отправились в иные миры, кто в Валгаллу, кто — к Хель. И сейчас, оказавшись на незнакомом берегу, далеко от родных мест, он с предельной ясностью сознавал, что хотели убить именно Олафа...

— Как ты вообще относишься к Карну? Ты когда-нибудь ссорился с ним?

— С Карном? — Олаф не понимал смысла вопроса. — Я его не замечал.

На память пришел их последний разговор, не очень-то дружественный, но ведь Карн тогда уже вылез из лодки.

Хафтур, однако, знал гораздо больше Он помнил и о ночном неудавшемся покушении на жизнь Олафа, и об Ингульфе, а также о некоторых других обстоятельствах, оставшихся неизвестными юноше. Убийца бродил где-то рядом, и только присутствие Хафтура мешало исполниться его планам. Но кое-что оставалось непонятным.

Когда им был убит человек жреца Ингульфа, подумалось, что это и есть ночной убийца с финской стрелой. Однако что-то не сходилось. Ингульфу нужна была человеческая жертва. С этой целью и был похищен Олаф. Позже, когда зимой многие заболели неизвестной болезнью, Ингульф рас­пространял слухи о том, что в этом виноват найденыш. А тот, кто использовал финскую стрелу, хотел просто убить мальчишку. Так выходило, что это были разные люди. Но не слишком ли много врагов у того, кто и прожил-то на земле всего пятнад­цать зим?