Драко (ЛП)

Она могла на свой выбор говорить и изящно, словно придворный лорд, и хитро, как всякий дипломат. Но перед лицом смертельной опасности она изредка прибегала к простому стилю изложения — вспоминала свой примитивный племенной язык. Ловкая, безмолвная и быстрая, как острокрыл, она покинула изумрудный люкс.

Усилием мысли Жак выделил одну из гудящих в обычно пустом коридоре мух-шпионов и велел ей следовать за Ме'Линди.

Он увеличил до четверти экрана вид с этой мухи. Ме'Линди на мгновение остановилась, оглянулась на летящую муху и подмигнула. Затем неслышным шагом быстро направилась прочь.

— Ха, я, пожалуй, тоже пойду, — Гримм поглубже натянул фуражку, похлопал рукой по кобуре, проверил свою «виноградную гроздь» — связку гранат — и побежал за ассасином. В отличие от неё, он хлопнул за собой дверью.

— Шумный проказник, — прокомментировал его уход Гугол, поднимаясь с дивана. — Удивительно, что он не предпочитает болтган. Бабах-бабах-бабах.

Жак посмотрел на него:

— Ты же отлично знаешь, что он хлопнул дверью, чтобы она знала, что он следует за ней.

Гугол рассмеялся.

— Ему придется побегать, чтобы не отстать, а ей — чтобы не догнали.

— Она вернется, Виталий, не бойся. Как и Гримм.

— Гримм помчался защищать её… словно мышь, сопровождающая кошку! Как умилительно видеть, как нежно он её любит, но делает вид, что всего этого нет. Я полагаю, что в отсутствие низкорослых женщин-скватов Ме'Линди кажется этому коротышке просто богиней.

«И, — подумал Жак, — тебе тоже? И даже немного и мне?»

Вслух же он сказал:

— Смертоносной богиней, у которой на уме всегда другие вещи. Как и у меня. Так что помолчи.

Навигатор прошелся туда-сюда. Он взял хрустальный графин с янтарным ликером, затем поставил его на место. Уколол палец о витой рог черепа детеныша тератозавра, висящего на одной из стен, и украшенного зеленым самоцветом, вставленным в лоб. Потряс подарочную чашу с сонной пылью под силовой пленкой, до того ни кем не тревоженную, затем ушел и помыл руки под вибростатом.

Волнуется за безопасность Ме'Линди? Но что еще было смыслом её жизни, как не соваться постоянно в опасные места и всегда возвращаться живой? И чем ещё объяснялось её ежедневное поддержание себя в состоянии туго натянутой тетивы? И при всем этом в её золотых глазах светился неслабый интеллект и даже остроумие. Конечно же, её остроумие иногда сильно тревожит.

Жак быстро менял на экране сцену за сценой, пока не наткнулся на вид из мухи, что следила за…

Харком Обиспалом.

ДВА

С болтганом в одной руке и силовым мечом в другой, дюжий инквизитор шагал по широкому бульвару, поглядывая по сторонам.

Рыжая борода Обиспала, разделенная на три хвоста, выглядела волосатыми щупальцами, растущими из подбородка. Брови — мотками ржавой проволоки. На подпоясанном черном одеянии были наклеены зловещие белые черепа. Его охотничьи сапоги, похоже, были сделаны из целой ноги толстокожего животного, вылущенной и обрезанной по высоте. Оружие и всякие устройства висели под кроваво-красным плащом с высоким воротом; на мочке уха болталась бусина вокса.

Инквизитор шел в авангарде бронированного отряда Имперской Гвардии. Это были местные гвардейцы, а не космические десантники с другого мира. Обиспал верил в свою силу воли, в свою безжалостную ауру; и действительно, за исключением мертвенно-бледного сморщенного шрама, пересекающего одну щеку, он казался неуязвимым.

По-видимому, он не рассматривал операцию на Сталинвасте как требующую серьёзного вмешательства — несмотря на то, что тридцать ульев планеты были опустошены, а несколько и вовсе уничтожены. Потери? Двадцать миллионов военных и гражданских? Из тысячи ульев и миллиардов населения…

Жак печально процитировал про себя слова древнего правителя срединного царства с древней Терры: «В стране тысячи миллионов человек что такое смерть одного миллиона ради чистоты?»

Тем не менее, полное подавление такой чумы не тоже самое, что тотальная чистка. Одного выжившего генокрада, способного принести потомство, достаточно, чтобы свести на нет все старания через несколько десятилетий. Пусть хорошо тренированные космические десантники действовали бы более тщательно и никогда бы не упали духом в бою, но эту измученную боями канитель пришлось бы заканчивать жуткой бойней, чтобы объявить потом полный триумф и несомненный успех.

Разбитые автомобили и танки горели по обеим сторонам бульвара под свинцового цвета потолком, находящимся на такой высоте, что подвешенные под ним трубы коммуникаций и электрокабели казались лишь тонким узором.

Большинство люминосфер было разбито выстрелами или просто не работало, так что казалось, что в глубоких тенях скрываются какие-то чудовища. От провисших кабель-каналов валил едкий дым, капала кислота. Темные туннели расходились в стороны к разрушенным фабрикам.

Жак позволил звуку вторгнуться в сознание.

Обиспал ревел проклятия, которые, возвращаясь эхом, создавали впечатление, что кричат сразу несколько человек:

— Смерть инопланетной нечисти, что покусилась на нашу человечность! Смерть осквернителям! Смерть оскверненным! Мы с радостью сожжем и очистим!