Драко Малфой и Солнечный путь

Не дав ему договорить, Сольвейг легко, как Гермиона младенца, приняла из его рук Драко и пошла к пролому. Гермионе досталось потрясающее, никогда раньше не виденное выражение шока на лице невозмутимого профессора зельеделия.

— Это еще ничего, — тихо сказала она. — Она еще и не такое может.

Снейп перевел на нее взгляд.

— Мисс Грейнджер…

— Возьмите Гарри, — попросила Гермиона, опуская голову. — Сейчас сами все увидите. Я… — она набрала полную грудь воздуха. — Я рада вас видеть, профессор.

— Я вообще рад видеть, мисс Грейнджер, — сварливо отозвался Снейп. — Даже вас.

И, подняв на руки Гарри и сопровождаемый улыбающейся Гермионой с ребенком на руках, Снейп двинулся следом за Сольвейг.

По ту сторону

— Гарри Поттер, — повторил Драко, касаясь рукой плеча Гарри. Тот чуть повернул голову и посмотрел на него из-под ресниц. Сейчас Гарри выглядел совсем не таким, каким Драко запомнил его — казалось, он был старше, красивее, волосы ровными прядками на глаза, губы нежила лукавая улыбка. Он немного походил на Сириуса.

— Привет, — тихо произнес он.

— Гарри… — выдохнул Драко. — Ты… ты узнаешь меня, да? Ты знаешь, где мы?

Гарри кивнул и отвернулся. Сквозь рассыпавшиеся волосы Драко видел краешек его уха.

— Тогда… — Драко набрал в легкие воздуха — если здесь был воздух, возможно, его не было, но Драко, тем не менее, испытывал настоятельную потребность дышать. — Тогда нам надо уходить отсюда, пока не стало поздно.

— Я знаю, — ответил Гарри. — Ты не бойся, я знаю, что умер. Мне бы очень хотелось вернуться к тебе… Но я не могу.

— Почему? — беззвучно спросил Драко. Но Гарри услышал его.

— Из-за него, — он вытянул руку, и тогда Драко увидел пропасть, отделяющую преддверие смерти от смерти, а по ту сторону — высокую, мрачную фигуру в черном. Он скорее угадал, чем увидел два красных глаза под капюшоном плаща. — Понимаешь ли, Драко, если мы оба вернемся, он последует за нами. Он так силен… Он не хочет умирать. Я должен остаться, чтобы охранять его.

— Как долго? — дрогнувшим голосом спросил Драко. Гарри пожал плечами.

— Наверное, вечно.

— Ты шутишь, да? — в голосе Драко прорвалось рыдание.

— Нет, конечно, — Гарри нежно улыбнулся, развернулся и обнял Драко. — Прости, я… я действительно не хочу здесь оставаться. Но я устал. Я не могу больше воевать с ним. А придется, если он вырвется отсюда. Так что я останусь. А ты иди.

Драко глубоко вздохнул, чтобы унять слезы, и отстранился.

— Я останусь. Позволь мне.

— Это мой враг, — покачал головой Гарри. — И ты уже оставался вместо меня. Больше я тебе не позволю.

Возвращайся.

Он отвернулся. Стало тихо.

— Гарри, — прозвучал тихий голос Драко, и голова Гарри снова чуть повернулась — он слушал. Наверное, никогда за целую вечность преддверие страны мертвых не слышало такого тихого и нежного голоса — словно звезды из мира живых переговариваются между собой. — Я думал, что любил тебя, — Гарри повернулся, с немым удивлением глядя на Драко, — когда сказал, что останусь вместо тебя в Азкабане, или сейчас, когда я просил тебя вернуться и оставить меня здесь. Я думал, я делаю это оттого, что не умею жить без тебя. Я и правда не умею. Но, может быть, я просто все время хотел быть на твоем месте — на квиддичном поле, в отношении с людьми… и даже в смерти. Но, Гарри, я понял — я должен быть не вместо тебя, я должен быть вместе с тобой. Поэтому позволь мне остаться. Вместе с тобой.

Гарри обнял Драко и уткнулся лицом ему в шею.

— Я не хотел, чтобы так было… — тихо произнес он. — Я бы хотел… ты знаешь, чего я хотел…

Драко кивнул. Мечта Гарри нарисовалась в его голове картиной столь яркой, словно Гарри каким-то образом передал ему ее: большой дом, увитый вечнозеленым плющом, диковатый парк с ручейками и маленькими прудиками, присыпанный по осени красными и желтыми листьями, выгнувший спину каменный мостик через ручей, пес, бегущий по тропинке… вот он остановился и залился лаем, недоумевая, почему его хозяева остановились на мосту и стоят, так тесно прижавшись друг к другу… Драко разглядел даже шелковую перчатку, что выскользнула из его невольно разжавшейся руки и лежит на краешке моста, рискуя вот-вот свалиться в воду. Скоро ты это забудешь, сказал он себе… Скоро. Вечность.

— Я тебя люблю, — сказал он, словно это все объясняло и оправдывало. Возможно, так оно и было.

Они сели на краю расщелины, не разжимая рук, прикасаясь плечами. Драко закрыл глаза, чтобы не видеть тьмы и фигуры напротив, восстанавливая в памяти все, что ему хотелось бы вспомнить, пока эти воспоминания не отнял загробный мрак.

Гарри смотрел в лицо Вольдеморта.

Хогвартс, подземелья, 5 апреля 1998 года, плавно переходящее в 6-е