Дракон должен умереть. Книга II (СИ)

Шли Генри и женщины вместе, но при этом существовали как будто порознь. На стоянках они всегда разводили два костра — один для себя, и один — для Генри, и не давали детям приставать к нему, что было, впрочем, совсем не просто. И конь, и лук вызывали у детворы град вопросов, на которые немедленно нужно было дать ответ. Но дети не сильно мешали Генри. Во всяком случае, они раздражали куда меньше их матерей.

На пятый вечер, когда все, кроме Генри, уже улеглись спать, он заметил неясную фигуру, стоявшую за кругом света. Она приблизилась, он всмотрелся в темноту — это была та самая девушка, возраст которой он никак не мог определить.

— Я не мешаю? — очень тихо, запинаясь, спросила она.

— Нет, — ответил он, продолжая рассматривать девушку. Длинные косы были распущены, худенькую фигурку облегало замысловатое одеяние, которое в другое время он мог бы счесть весьма любопытным. Девушка подошла ближе, и в неясном свете Генри заметил, что ее обычно бледненькие щеки были совершенно пунцовым.

И тут он все понял.

Девушка продолжала стоять, неловко теребя рукой рукав платья, составленного, судя по всему, из лучшего, чем располагали на данный момент странствующие женщины. Генри опустил взгляд на огонь и очень постарался не выругаться в голос.

— Тебя зовут Анна, верно? — наконец спросил он, и сам вздрогнул от того, как холодно это прозвучало.

— Да, — ответила она еле слышно.

— Вот что, Анна, — сказал он, стараясь придать голосу больше мягкости, — иди спать.

Она моргнула.

— Уже поздно. Все давно спят, — сказал он с нажимом.

— Но, мой господин, — начала она, краснея еще сильнее, — ведь я пришла...

— Я знаю, зачем ты пришла, — прервал ее он, с ужасом чувствуя, как щекам становится горячо.

«Подумать только, — пронеслось у него в голове. — А я-то думал, что уже ничто не может заставить меня покраснеть».

— И именно поэтому, — продолжил он, — я повторяю — иди спать.

Она закусила губу.

— Анна, — начал он, но она быстро покачала головой.

— Они засмеют меня, — она покосилась на то место, где раньше горел второй костер. — Скажут, что я не справилась.

«О, Свет, — изумился про себя Генри. — Что это вообще за компания? Остатки разоренного борделя? Или я упустил в жизни что-то важное, и на самом деле все женщины такие?»

«Или, — вдруг пришла в голову мысль, — они просто здраво рассудили, что лучшая награда для одинокого странствующего мужчины — это юная дева?»

Самое печальное заключалось в том, что они были правы. Ему определенно нужна была женщина. Но не так, не здесь, не сейчас.

Не эта женщина.

Тем более, что и эту-то женщиной можно было назвать только в темноте и только с большими допущениями.

На этот раз Генри не выдержал и тихо прошипел сквозь зубы нечто не очень разборчивое. Анна вздрогнула. Он резко встал, она невольно попятилась назад.

— Значит, будешь спать здесь, — он указал взглядом на свою попону.

Анна недоверчиво смотрела на него.

— Я серьезно. Ложись.

Теперь она смотрела испуганно.

— Быстро! — почти крикнул он, и она стрелой метнулась на землю и легла, не сводя с него широко раскрытых глаз.

Генри молча посмотрел на нее. Потом вздохнул, поднял с земли свой плащ и аккуратно укрыл ее, стараясь не встречаться с Анной взглядом.

— Спокойной ночи, — сказал он тихо и зашагал к деревьям.

— Куда вы? — удивленно бросила она ему в спину. Генри остановился, но не обернулся.

— Подальше, — пробормотал он наконец. — Куда-нибудь подальше.

И решительно пошел прочь.

Генри долго и бессмысленно блуждал по совершенно черному лесу, царапая лицо и руки о ветки и то и дело пытаясь навернуться об очередной поваленный ствол.

«Прекрасно, — думал он мрачно, продираясь через очередные заросли непонятно чего. — Сначала был кролик, теперь — целая девица. Размер добычи постоянно растет».

Наверное, стоило улыбнуться.

Но хотелось плакать.

***

На рассвете Генри вернулся к стоянке, замерзший, усталый, но уже не такой злой. Анна спала, положив руки под голову и свернувшись под его плащом. В сумеречном утреннем свете она казалась совсем девочкой.

«Какие же все-таки стервы», — подумал он почти равнодушно, потому что сон буквально валил с ног. Генри взял седло, кинул его под ближайшим деревом, рухнул, прислонившись спиной к стволу, и тут же уснул.

Во сне он видел Джоан. У нее были распущенные волосы и странное платье, как будто составленное из разных частей. Она стояла, слегка наклонив голову, улыбалась, и Генри отчетливо видел родинку у нее на шее.

***

На следующий вечер Анна снова пришла к нему. Она была одета как обычно, в рубашку, юбку и стеганный жилет, и тащила с собой не очень большой узел.

У костра, возле которого Генри задумчиво доедал остатки своей похлебки, она бросила узел на землю и села сама. Вид у нее, в отличие от вчерашнего, был довольно решительный, если не сказать воинственный.

Генри вопросительно смотрел на нее.

— Я буду спать здесь, — заявила Анна твердо, но ее голос все-таки дрогнул в конце фразы.

— Это они... — начал Генри, но она яростно помотала головой.

— Нет. Это я так решила.

— Потому что?.. — поднял брови Генри, усиленно повторяя себе, что сердиться нет никакого смысла.