Дракон должен умереть. Книга III

Но нормально поесть ему так и не удалось. Генри только успел отрезать себе холодной буженины — когда пришел паж с приказом королевы явиться в ее кабинет. Генри торопливо проглотил несколько кусков, запив глотком вина прямо из кувшина, — и начал одеваться. Понадобилась помощь Ленни — у парадного дуплета было немыслимое количество застежек и шнуровок, и очень скоро у Генри возникло острое желание отрезать их все. Кафтан, который он носил обычно, прекрасно держался тремя пряжками и ремнем.

Наконец Ленни удовлетворенно сказал «готово», и Генри вышел в прохладный коридор. Здесь было тихо — замок будто замер в предвкушении. Из-за прикрытых дверей были слышны приглушенные голоса, да время от времени проходил в спешке чей-нибудь слуга.

Когда Генри пришел в королевский кабинет, там никого не было, лишь на столе горело несколько свечей. Генри грустно вздохнул и опустился в кресло, стараясь не думать о том, сколько всего он мог бы успеть съесть. Время шло, свечи догорали, Генри все сильнее злился и все сильнее старался свою злость подавить. Наконец дверь в личные покои королевы распахнулась, и оттуда вышло несколько молодых фрейлин. Генри ни одну из них не знал по имени — предыдущее поколение фрейлин успело вырасти и выйти замуж, а с новым у него не было времени познакомиться. Генри встал. Фрейлины присели в реверансе. Пышные юбки тихо зашуршали.

— Королева сейчас выйдет, — сообщила одна из девушек. Генри кивнул, и фрейлины чинно удалились.

Он смотрел на дрожащее пламя свечи и думал о том, что раньше не упустил бы возможности познакомиться хотя бы с одной из этих девушек, а то и со всеми сразу.

«Старею, наверное», — заключил Генри равнодушно, и тут дверь в покои отворилась снова.

— Прости, что заставила тебя ждать, — раздался голос Джоан. — Я не предполагала, что на то, чтобы одеться, нужно столько времени.

Генри усмехнулся и обернулся.

Лиловое платье мерцало и переливалось — бархатные полосы перемежались с атласными, и серебряные нити блестели между ними. На лифе полосы становились уже, а блеск нитей усиливался сверканием аметистов. Вырез платья не открывал плечи, но зато подчеркивал длинную шею и четкую линию ключиц. Стоячий воротник обрамлял высокую прическу, которую венчала изящная диадема, искрящаяся сапфирами и брильянтами.

Джоан неуверенно осматривала себя. Она явно не знала, куда деть руки — у платья не было привычного пояса.

— Это ужас какой-то, — пробормотала Джоан сердито, и Генри удивился тому, что ее голос никак не изменился под действием всего этого великолепия. — Я совершенно разучилась носить подобные вещи. Знаешь, когда я последний раз надевала такое платье?

— Понятия не имею.

— В тот день, когда мы с тобой сбежали из Дернби.

Генри слегка вздрогнул — потому что вместе с этим простым воспоминанием он внезапно ощутил всю массу прошлого, все то, что случилось после того дня — вследствие того дня. Не предложи он тогда принцессе сбежать...

— Джоан, сколько мы с тобой друг друга знаем? — спросил Генри, продолжая рассматривать ее. В сочетании с воспоминаниями это доставляло какое-то особенное удовольствие. Он еще не мог определить свое чувство — только ощущал, как оно постепенно набирает силу, разливается в крови и ударяет в голову, как крепкое вино.

Джоан улыбнулась и подняла на него глаза, и снова Генри удивился, что ее мимика осталась совершенно той же, что и всегда — и хитрый прищур глаз, и изгиб тонких губ. Разве что сейчас в них появился дополнительный шарм — быть может потому, что и глаза, и губы были подчеркнуты легким макияжем, которым Джоан обычно не пользовалась.

— Осенью будет семь лет, если я не ошибаюсь, — ответила она.

«Семь лет, — подумал Генри. — И три года с тех пор, как...»

Он остановил сам себя.

— Ты меня зачем-то звала, — напомнил Генри вслух, чтобы переменить тему.

Джоан снова помрачнела и опустила взгляд на свое платье.

— За моральной поддержкой. Я боюсь ходить в этом. Все жду, когда наконец споткнусь и упаду.

Генри усмехнулся, но тут же принял очень серьезный вид.

— Пройдись, — велел он.

Джоан сделала несколько шагов, внимательно глядя себе под ноги. Платье шелестело и переливалось.

— А теперь в другую сторону. Покрутись на месте.

— Ты издеваешься? — пробормотала Джоан, но все-таки крутанулась на месте безупречным фехтовальным пируэтом. Платье всколыхнулось лиловой волной и плавно опало.

— Ну видишь, — заметил Генри. — Прекрасно ты можешь в нем ходить.

— Да? — недоверчиво спросила Джоан. Она сложила руки перед собой и замерла, сверкающая и головокружительно великолепная. — Это все нормально выглядит?

Генри долго критически ее осматривал, чувствуя, как непонятное ощущение постепенно заполняет собой все внутри.

— Чего-то не хватает, — наконец заметил он небрежно.

— Чего? — Джоан обеспокоено вскинула взгляд.

Генри подошел к ней. Остановился совсем близко, и ей пришлось поднять голову. Это напомнило ему, как она смотрела на него давным-давно, когда они только познакомились. Доверчиво и открыто.