Дракон и одна (не)приятность

— Вы всегда были смышленой, — натянуто улыбнулся он, его взгляд скользнул по моей фигуре, будто оценивая, насколько я вписываюсь в его замысел. — Так вот, станьте моей супругой. Взамен я оплачу все ваши долги, и ваша семья сохранит свой фамильный дом.

Возмущение, как буря, захлестнуло меня. Я сжала кулаки, в порыве ярости готовая отвесить ему пощечину. Каждое слово, произнесенное им, звучало как непристойное предложение, от которого хотелось отстраниться. Его уверенность казалась бесцеремонной. Но, понимая, что это может быть единственным спасением для семьи и чтобы не выдать свой внутренний шторм, я выдохнула, собрав в себе все остатки спокойствия, и задала вопрос, который, словно нож, разрезал повисшую в воздухе тишину:

— И когда вы хотите провести свадьбу?

— Вот это я, понимая деловой разговор, — Фейн довольно развалился в кресле, — хочу, чтобы мои вложения окупились быстро.

— Я понимаю, — покорно склонила голову, — дайте хотя бы месяц, мне надо найти брата.

— Я же помогу с этим…

— Прошу! — надавила я, понимая, что это лишь пустое обещание.

— Пусть будет по-вашему, — согласился он, — я поговорю с вашими родителями.

Я лишь покачала головой, представив, как отец разозлится.

— Нет, я сама расскажу. Так будет лучше.

— Согласен.

— А теперь вам лучше удалиться. И не волнуйтесь. Я не пойду на попятную, только если сам начальник полиции остановит нас, — не поднимая взгляд, говорила с Чарльзом.

Тот лишь хохотнул и, видя мои терзания, попрощался и ушел. Когда вернулась, мать поначалу обрадовалась, что гость покинул нас. Но посмотрев на меня, поняла, что случилось ужасное.

Разговор оказался невероятно трудным.

— Я ни за что не благословлю твой брак с этим старым хрычом! — выкрикивал отец, и его голос, наполненный гневом и отчаянием, гулко разносился по комнате.

— Тише, Генри, — умоляла мать, в ее глазах отражалась неподдельная тревога.

— Я приняла решение, — твёрдо возразила я.

Лицо отца внезапно омрачилось глубоким отчаянием.

— Ты жертвуешь собой, я не позволю этому случиться, — его голос дрожал, как осенние листья на ветру, и он, сгорбившись на старом, потрепанном стуле, выглядел таким уязвимым.

Руки, некогда сильные и надежные, дрожали от страха и бессилия.

Я опустилась на колени рядом с ним, чувствуя, как сердце переполняет тяжесть выбора, который лег на мои плечи:

— Папа, это последний шанс. Позволь мне помочь вам и брату. И, надеюсь, я переживу его, — произнесла я, с трудом сдерживая слезы, которые грозили пролиться потоком.

После наших слов наступила всепоглощающая, как море в штиль, тишина, и в этом молчании, в конце концов, родители согласились. Их сердца открылись навстречу неизбежному.

Глава 5

Ивилина

После изнурительного разговора, который вытянул из меня последние силы, я погрузилась в глубокий сон, будто упав в омут долгожданного покоя. Утро встретило меня теплыми лучами света, и, едва проснувшись, я ощутила нестерпимое желание оставить дом как можно скорее. Время неумолимо текло, сердце замирало от тревожной мысли о брате, и я понимала, что прежде всего должна предупредить родителей о своем намерении уйти.

Когда я вошла в столовую, запах свежезаваренного кофе и теплого хлеба наполнял комнату. Я почувствовала, как внутреннее напряжение сковывает движения. Предстоял новый разговор, что сжимал горло, лишая воздуха.

— Я бы хотела некоторое время пожить у Марии, — с опаской начала я, украдкой поглядывая на отца, пытаясь прочесть на его лице хоть намек на понимание, — а то ее родители должны на некоторое время уехать.

В детстве я часто оставалась у подруги. Но отец резко покачал головой, и в его глазах мелькнула тень боли.

— Нет, — голос дрожал от волнения, — мое сердце не выдержит. Лео нет, еще и ты будешь ночевать не в своем доме.

— Со мной все будет хорошо. Но мне надо перед свадьбой хоть немного отвлечься, — я виновато опустила голову.

Мать, чьи плечи заметно поникли от бессонных ночей и бесконечных тревог, устало опустилась на стул и тихо проговорила:

— Генри, она приносит себя в жертву ради нас. Давай пойдем навстречу и исполним ее желание.

— Иви, когда ты успела повзрослеть, — отец печально вздохнул, — пообещай, что будешь присылать весточки.

Я улыбнулась, робкая надежда заискрилась в глазах, и с готовностью кивнула.

После завтрака поспешила к тетушке Роуз. Она сидела в ратуше и переписывала всех пришедших. Если частный сыщик Даниэль действительно существует, то она наверняка его знает.

Средств на экипаж не нашлось, поэтому снова придется скрипеть по мостовой и без того истертыми подошвами старых туфель. Меня это не смущало.

Я переступила порог величественного здания и тут же увидела Роуз, которая, утопая в горе бумажек, сосредоточенно переписывала имена всех прибывших.