Дракон и солнце 2. Снег к снегу (СИ)

Серана беспомощно посмотрела на Сангвина, готовая заплакать. Все ее бросили, Арья как всегда скачет с дреморами, а Джон и вовсе… в приятном обществе…

- Иди по тропинке прямо, а потом налево, - посоветовал ей Принц. - И два раза направо… кажется. А когда совсем заблудишься, просто не теряй духа.

После такого напутствия как не потерять, подумала она и побрела по тропинке, сжимая в руках черный кристалл. Вокруг качались фонарики, летали привычные уже пузатые светлячки, тянулись к теплому звездному небу цветы, раскидывая в истоме пышный ворох лепестков. Благодать, понятная и земная, растекалась в воздухе и начинала помалу заползать в мятущуюся душу Сераны, растревоженную мыслью о “приятном обществе”.

И когда она, поплутав по тропинкам, наконец-то отыскала Джона, то не стала торопиться и замерла в кустах, закусив от веселья губу.

Сноу уютно устроился в заводи среди уймы водяных цветов с разлапистыми, плывущими по воде листьями. На берегу лежал Длинный Коготь - и ничего, кроме него. Легко было догадаться, что стоило беспечному Довакину сбросить одежду, как кто-то ушлый тут же ее спер. Еще веселее было то, что Джон этого, кажется, до сих пор не заметил.

А вот сама Серана, пристально искавшая неподходящую для ее жениха компанию, заметила - и быстро, - что Сноу был в заводи не один. По темной глади бойко курсировал туда-сюда выводок утят; то и дело один из них отбивался от семьи, подплывал к Джону и гадким голосом заводил: “Довакин, Довакин!..”

Купаться с утятами, с пушистыми поющими утятами - это была та милая разновидность безумия, которую Серана вполне могла и понять и одобрить.

Джон со смешком отмахнулся от очередного настырного утенка, а потом, поразмыслив, прокусил клыком в водяном листе дырочку и стал любоваться сквозь нее на свет фонариков. Темно-серый глаз, подсвеченный цветным лучиком, становился то желтым, то синим, то карим.

- Сплошное удовольствие смотреть, - сказала она, выбираясь из кустов, - как человек отдается серьезному делу.

Джон подскочил в заводи, погнав волну и всколыхнув самодовольных утят, с испуганным видом потащил на себя кипу водяных листьев, а потом присмотрелся и расплылся в счастливой улыбке:

- О боги, это ты.

- Я, - подтвердила Серана и стала стягивать курточку. - А что это ты такой нервный?

Джон заморгал и снова, не осознавая, что делает, потянул на себя широкие гладкие листья.

- Тут… как бы… - замямлил он. - Пристают. Всякие…

Серана вспомнила Арьиного дремору и, не в силах сдержаться, прыснула со смеху.

- А это точно ты? - опасливо уточнил Сноу и пригляделся к ней раздраженно и с подозрением. - Тоже ведь, поди, начнешь приставать.

- Конечно, начну. И не прикидывайся, будто мы не знакомы.

Джон зарумянился, а потом вдруг принял царский вид, отпустил листья и снизошел:

- Ладно. Тебе можно.

- Ну, сам разрешил, сам виноват, - хихикнула она, скидывая остатки одежки, и бултыхнулась к нему, распугав утят. Джон радостно облапил ее своими загребущими руками, а потом вдруг насторожился. Серана прямо-таки видела, как его чуткое вампирское ухо тянется к берегу.

- В чем дело? - спросила она.

- Тут кто-то есть, - супился Джон. - Кто-то сказал: “Э!..” Этак еще недовольно… прямо из-под твоей одежды.

- Тебе показалось, - успокоила его девушка, нарочно укрывшая курточкой черный кристалл. Нечего этим наглецам подглядывать и подслушивать. Связь им нужна, ишь, размечтались.

- Не показалось, - упирался Сноу. - Я даже голос узнал, это Дюрневир!..

- Откуда ему здесь взяться? - невинно глянула на него Серана.

- Не знаю, - возился Джон, норовя добраться до берега, - но я просто уверен…

Серана с неудовольствием поняла, что времена, когда она могла удержать непоседливого Довакина легким движением руки, увы, прошли. Пришлось использовать другие методы отвлечения.

- Где ты был, позволь узнать? - ущипнула она его. - Мы все извелись!..

Сработало. Джон тут же забыл про подозрительное “э”, отвернулся и забормотал:

- Ну… я… трудно объяснить…

- Вультурьйол сказал, ты застрял во временном парадоксе, - въедливо присмотрелась к нему Серана.

- Ну да, - поспешно подтвердил он. - Все ровно так и было.

Значит, было не только это, поняла она с горечью. Значит, как и тогда с Мираком, было что-то такое, о чем он рассказывать не станет - просто чтобы пощадить ее чувства.

- Мне приснился ужасный сон, - пожаловалась она, уютно устраиваясь у него на изрытой рубцами груди. - Мне приснилось, что все пошло не так, и вы с отцом схлестнулись в Соборе и ты убил его, а потом… просто ушел в никуда. В темноту. И ты сказал… - она горестно вздохнула и умолкла.

- Что?

- Ой, не могу.

- Так и сказал? - хмыкнул он, ероша ей волосы.

Она заглянула ему в глаза - серые, темные, но живые. Совсем не похожие на черные ледяные камешки из сна.

- Ты сказал: “Я Джон Сноу. А Джон Сноу мертв.”

- А… - нахмурился он и отвернулся.

Серана ожидала другой реакции и затормошила его.

- “А”? И это все, что ты можешь сказать?

Очередной утенок подло подплыл к ним со спины и трескуче завопил:

- Сердце воина в нашем герое горит!..

- Они меня замучили, - возмутился Джон, гоня рукой волну в сторону вредной мелочи.