Дракон и солнце 3. Луна, звезда (СИ)

Серана навалилась на него, уютно устраиваясь в его руках, и мир словно остановился, продлевая в вечности одно мгновение покоя. Они стояли на холодной террасе, у стылого моря за завесой снега, но вампирам привычно спать стоя, и потихоньку Серана начала умиротворенно задремывать. Джон закусил губу, как всегда, не зная, чего ему больше хочется - смеяться или плакать. Смеяться хотелось больше.

Он думал о том, что на самом деле он сейчас спит в крипте, совсем рядом с Сераной и Кель, спрятанными в гробнице. Он помнил, как возрождали Дюрневира, как Свитки вытягивали из драконьей души осколки и пыль Каирна, и потянулся к Кель, прося частицу Творения забрать у Сераны ее вековечную безысходную тоску.

Просто отдай ее мне, думал Джон, ощущая золотое сияние где-то на горизонте мыслей. Я справлюсь.

Серана обмякла у него в руках, стала сползать вниз и исчезать прямо из объятий. Мгновение, другое - и теплая тяжесть девичьего тела развеялась, оставив лишь воспоминание, и Джон вздохнул, выпрямляясь.

Теперь она будет сладко-сладко спать, ожидая, когда придет обещанное тепло и предсказанное счастье сбудется. Ее не будут тревожить кошмары и пустая пристань над холодным морем уже не заточит ее в свой одинокий мирок.

Он наклонился вперед и оперся локтями на перила, глядя, как падает в море снег. Серана исчезла и ее тоска осталась Джону в наследство, когда он забрал это чувство себе, избавив девушку от векового груза. Для человека это была бы тяжкая ножа, но для дракона - лишь еще одно перышко в пуховую подушку меланхолии, которую каждый из них носит при себе и достает в минуту досуга - лишь бы располагала обстановка. Вот как сейчас, подумал он, следя за снежинками, отсчитывающими мгновения. Падают, падают…

На душе у него было так же бело и тихо, как в небе над морем. Дрем Йоль Лок, подумал он, прислушиваясь к теплу, которое умиротворенно дремало внутри, не желая сейчас полыхать и изливаться пламенем, обращая врагов в пепел. Огонь спал, укрытый белизной, и эта белизна была ему знакома. Фус и Ро, так говорил Партурнакс. Это моя грусть, подумал он, осмысливая свое состояние. Моя философская задумчивость. Это прекрасное чувство я никому не отдам.

Однажды Серана проснется, чтобы столкнуться нос к носу с Джоном Сноу - взъерошенным и растерянным, ничего не понимающим, как и она сама. Она забудет свои сны, забудет их встречи и полет над Скайримом, но где-то в глубине ее сознания сохранится то, что он спрятал там, как подарок, - то, что сделает будущее таким, каким оно должно быть.

Серана его еще увидит, но он ее - уже никогда. Теперь эта мысль почему-то не причиняла боли. Глядя в светлое небо, он понял, что ему и не нужно ее видеть. Ему достаточно знать, что она будет счастлива. Веселые и легкие Лошадки быстро отвлекаются - стоит лишь отпустить их в простор.

Пора просыпаться, понял он - и проснулся.

Корона арок окружала его со всех сторон, цельная, еще не тронутая обвалом. Ночное зрение позволяло ему увидеть ажурные своды, но дальше за ними лежала сплошная чернота.

Джон поднялся, с трудом распрямляя закоченевшие руки-ноги. Он спал прямо на камнях и весь его сон Серана была всего в паре ярдов от него - в своем холодном саркофаге, спрятанная в толще коронованой гробницы.

- Однажды я сюда приду, - пообещал он вслух и по платформе эхом загулял шепоток, словно арки запомнили его для будущего.

Он обратился к Ленте и увидел, что дорога в купол исчезла, стертая новой Тропой в крипту. Он этого ожидал, да и возвращаться в Заводной Город все равно больше не собирался. Сейчас его скорее интересовало, сотрут ли новые Тропы путь в Бал Ур или Молаг Бал сумел обрести некоторую власть над Лентой.

Вот и проверим, решил Джон, прокладывая новую Тропу к Призрачным Вратам - крепости, замыкавшей Призрачный Предел и охранявшей вход на Красную Гору.

 

*

 

Протолкавшись сквозь обитателей края, где пролегала Тропа, Джон, взъерошенный и раздраженный, вывалился наружу, встряхнулся и фыркнул, вспомнив костистое лицо Виртура, все витавшее и маячившее среди толпы. Если Молаг Бал хоть краем глаза приглядывался к тамошнему населению, то наверняка заинтересовался, что делает на Тропе падший викарий, и по сей день заточенный в церкви Ауриэля.

Он знает, снова мотнул головой Джон. Король Интриг уже все знает. От кольца надо избавляться, и поскорее…

Призрачные Врата высились перед ним в ночном сумраке - толстые решетки и две башни, скорее похожие на купола. В этих тяжеловесных твердынях, носивших имена Башен Рассвета и Заката, обитали паладины, хранившие проход на проклятую гору.

Рассвет - это хорошо, рассудил Джон, с ухмылкой вспоминая Израна, а заодно и свои размышления по дороге в форт. Тогда он гадал, когда же в его жизни вслед за Ночным Дозором и Стражей Рассвета появятся Рыцари Заката. Ну, вот они и появились.

Но все же рассвет был ему больше по душе, так что башню он выбрал сооветствующую, восточную.

Он вломился внутрь и, выловив первого встречного воителя в сине-золотых индорильских доспехах, потребовал проводить его к местной разведке или хотя бы к начальству.