Дракон и солнце 3. Луна, звезда (СИ)

Сотворив заклинание возврата, он перенесся обратно в каморку Одросала и с облегчением увидел, что клинок по-прежнему пребывает в окружении красных свечей. Глупо было думать, что кто-то попытается утащить его именно сейчас, в этот особенный день, но мало ли…

Итак, Разделитель и Разрубатель были в его руках. Джон аккуратно положил молоточек к клинку на пьедестал и сел на пол отдышаться. Сердце от волнения так и выскакивало из груди.

В кармане сухо хрустнули бумаги и он вытащил наружу то, что туда напихал.

Свиток призыва Святоши - вдруг пригодится? А не понадобится ему, так пригодится Джулиану, который уже скоро снова вступит в безраздельное владение собственным телом - а заодно всем, что на него надето и навешано. Пояс ночного зрения и верная Прелесть, амулет левитации под курткой, ножи Захвата в сапогах и двемерские метательные клинки за спиной, эбонитовый меч… а кстати.

Джон призадумался и начал нехотя стаскивать с себя пояс, собираясь снять с него ножны. Длинный и увесистый меч хлопал его по бедру, путался в ногах и мешал, а ведь пользоваться им уже не придется. Когда у тебя в каждой руке по орудию Кагренака, тут уже не до простого меча…

Вот так и появляются в древних руинах дорогущие вещи прямо под ногами, подумал он, складывая ножны на железный, в заклепках, пол. На мгновение он задумался, не отправить ли прекрасное оружие под крылышко, чтобы привезти домой, но потом передумал. Кто его знает, этот эбонит - говорят, это запекшаяся кровь Лорхана. Лучше не вредить барьеру без необходимости.

Свиток Божественного Вмешательства, припасенный на всякий случай для Джулиана, он тоже запихнул обратно в карман, где уже сохранялись Кольцо Окружения и кольцо Азуры, которое та велела Джону надеть перед походом к самому сердцу.

Бумажка, прихваченная в Веминале, содержала в себе загадочные строки - наверное, их даже можно было назвать стихами. “Белее самой Белизны! Чернее самой Черноты!” - кричал мятый листок и Джон вдруг снова вспомнил о Фус и Ро, о черных крыльях Алдуина и белых крылах Партурнакса.

“Позор и Сын! Солнце и Тень!” Он читал дальше и начинал осознавать, что, кажется, это написано про него, бастарда и наследника, дракона и призрака в чужом теле. С кем-то в пастве Дагот Ура явно случились провидческие судороги, поскольку речь в этих строках шла не о Нереварине, а именно о нем, захватчике Воплощения.

А свиток все заходился в восторге: “Холодной сталью он пронзает сердце! Нет больше Сил, Проклятий, Заклинаний! Ослабли цепи! Пелена спадает с глаз! Я вижу тебя своими глазами! И везде тишина! Я просыпаюсь! Помню! Боже!”

Джон отложил листок и задумался, что же случится со всеми Спящими и Видящими, когда Дагот Ур падет. Может, именно это и было ответом? Они наконец-то проснутся и вернутся к жизни? И перестанут приставать к людям на мостах Балморы?

Хорошо бы, коли так, подумал он, а потом перевернул листок и добыл из верного рюкзака перышко и походную чернильницу. Кольцо Азуры - это, конечно, прекрасно, но вдруг что-то пойдет не так…

“Пещера Воплощения,” крупно писал он на обороте. “Ответы там.”

Потом достал карту и обозначил пещеру, добавив, что звезда - это ключ и надо ждать сумеречного часа. Помахал бумажками, суша чернила, и запихал их туда же в карманы, где уже почти не оставалось места. Ну, ладно, влезет пара бриллиантов, сморщил он нос и вытащил из рюкзака завалявшиеся камешки. Если Нереварину придется путешествовать до Пещеры самостоятельно, пусть ему хотя бы будет на что поесть.

Он достал флягу и хлебнул небольшой глоток воды, чувствуя, как скребет в горле от пронизанного ржавчиной и пеплом теплого воздуха Одросала. Потом нехотя поднялся, чтобы совершить еще одно путешествие по ненавистной Тропе - на сей раз он собирался прийти прямиком к воротам цитадели Дагот Ура, где, по его личному мнению, очень не хватало волшебной пометки.

Дорога в Бал Ур все еще сохранялась, скромно прячась в сторонке среди прочих окошек. Сколько такта, ехидно подумал Джон, стараясь даже не глядеть лишний раз в сторону пути, который должен был исчезнуть еще две Тропы назад.

Ворота, которые он искал, оказались похожи на вход в достопамятный Аркнтанд, руины недалеко от Балморы. Каменная сфера, плотно сомкнувшая створки, казала неприступное брюхо из тверди горы, а значит, где-то поблизости должен сыскаться рычаг, который ее отопрет.

Джон прошел по Тропе, вывалился к сфере и огляделся, задыхаясь от жара. Он стоял на каменной полке, из которой торчали обломки двемерских строений, а внизу бухтела и курилась дымками раскаленная лава. Это ведь самое жерло Красной Горы, подумал он, обмирая от первобытного ужаса, и поспешно сотворил пометку, торопясь вернуться обратно в каморку к инструментам и воздуху попрохладнее. Близость чудовищной стихии, ворочавшейся прямо рядом с ним, несколько подрывала боевой дух.

Продышавшись в каморке и снова хлебнув водички из фляги, он медленно, боясь того, что может случиться, стянул перчатку и снял с руки Ленту Лабиринта, положив ее на ржавый пол.