Дракон и солнце 3. Луна, звезда (СИ)

- Сперва ты должен провести Разрубателем по Сердцу - самым кончиком, снизу вверх, - чтобы направить первый луч…

Джон стоял не шевелясь, мелко дыша и часто сглатывая. От близости Сердца его замутило, как не мутило никогда в жизни. Оно было враждебным ему, оно знало, зачем он явился, и оно готовилось нанести первый удар…

- Ты слышишь меня? - тревожно спросил Дагот Ур.

Джон выдохнул и слабо ответил:

- Да…

А потом качнул рукой, ударяя по Сердцу золотым молотом - снизу, с короткого замаха.

Пещеру тряхнуло. За спиной оборвался и посыпался в лаву ломкий, просушенный до хруста мостик, а Дагот Ур, скорчившись рядом с ним от боли, страшно закричал:

- Что ты делаешь?!..

Ну прости, подумал Джон. Такой уж я криворукий.

- Фус Ро Да! - крикнул он в ответ, сбрасывая противника с уступа вниз, вслед за мостиком.

“Иди безоружным в его логово с этими словами власти: Аэ Гарток Падхоме (ЧИМ) Аэ Алтадун…”

Он поклялся, что не поднимет на Дагот Ура орудия Кагренака, но он ничего не говорил про Слова Силы. И пусть они с Вивеком и Молаг Балом говорят на разных языках, есть мало слов сильнее драконьих…

И сейчас его слово - Фус.

Пора достигнуть неба жестокостью, подумал он обреченно. Пора на миг стать Алдуином и принести земле огненную бурю. Слушая ровный тон, который молот извлек из оглушенного Сердца, и хороня в глубинах души дикий и прекрасный Вварденфелл, он наконец решился и ударил по останку Шора хрустальным клинком.

Ударь один раз Разделителем, потом более одного раза Разрубателем…

Короткий меч снова обрушился на алое сердце. И снова. И снова. Сердце дрожало и искрило, выбрасывая потоки тошнотворной силы, и весь мир вокруг объяли молнии, между которыми гнездилась непроницаемая тьма. Вспышки слепили глаза и раскалывали голову, словно громовые топоры, и Джон зажмурился, не в силах смотреть на грозу, сквозь которую его швырнула воля Шеогората.

- Время пошло! - крикнул где-то в неведомых далях Безумный Бог, заливаясь своим неподражаемым смехом.

Холод ударил Джона в лицо, словно ледяной кулак, и он распахнул глаза, одновременно и боясь и надеясь увидеть знакомые голубые огоньки напротив.

И они были там, и за тот краткий миг, что его не было, их злоба ничуть не оскудела и не померкла. Джон занес молот, внезапно ставший непомерно тяжелым, и обрушил первый удар на нетронутую ледяную поверхность.

Насколько хватит сил…

Стена пошла трещинами, теряя прозрачность, полетело крошево, мерцавшее в свете зеленой авроры. Он вогнал в холодную твердь клинок и лед раскололся, обнажая проклятое дитя, коронованное знакомыми рожками.

Следующий удар Разделителя разбил голову врага в мелкие осколки и снова в дело вступил хрустальный клинок, взрезавший лед, словно хрупкий наст. Разрубатель в его руке нагрелся, обжигая ладонь сквозь толстую кожу с меховой подкладкой, но левая рука, державшая Разделитель, наоборот становилась все холоднее. Он снял перчатку, когда надевал кольцо-печать, и теперь она валялась где-то под ногами. Джон понимал, что у него нет ни времени, ни возможности ее поднять. Стоит хоть на миг выпустить орудия из рук - и данный ему шанс будет исчерпан. Теперь оставалось лишь прорубаться вперед, кроша стену и забивая Ходоков одного за другим.

Но чем дальше он продвигался, тем лучше понимал, что не все из них - те похожие на драугров Ходоки, с которыми он воевал прежде. Это были элементали, инеевые атронахи, и он уже видел некоторых из них сквозь лед. Он вспомнил смех Шеогората и глумливый вопрос: “А ваш Иной играет честно?” Уже тогда Безумный Бог знал, что Иной нашел способ возродить свою армию, пополнить ее новыми сущностями. Арья действительно принесла погибель большинству Ходоков, когда убила Короля Ночи. Сейчас Джон сражался с чем-то иным.

Откуда берутся ледяные даэдра, спросил он тогда у Молаг Бала, и Принц, насмехаясь, ответил: “Из Обливиона, разумеется. Все даэдра приходят из Обливиона.” Продвигаясь сквозь лед к средоточию Зимы, Джон видел в противниках все меньше сходства с Ходоками и все больше сходства с атронахами, которых он истреблял в подводных пещерах Аэслипа.

Некоторые из них пытались драться. Вмороженные в лед, еще не до конца проснувшиеся, они щурили свои нездешние глаза и заносили руки, в которых трещали сгустки холода. И Разрубатель падал на эти руки, и Разделитель падал на их головы, и Джона снова и снова осыпало искрящимся крошевом, превратившим его волосы из черных в седые.

Но как, как они сюда попали? Что позволило им пройти сквозь защиту, которую удерживают Старые Боги этого мира? Что повредило ее настолько сильно, что у Иного хватило сил дотянуться аж до Нирна…