Дракон и солнце 3. Луна, звезда (СИ)

Акатош, понял он. Бог Времени нарушил целостность барьера, когда явился в обреченный мир и прибрал к крылышкам никому не нужного, бесхозного Довакина, погибавшего в ледяной расселине. А следом за ним явился и Партурнакс, который надорвал барьер еще сильнее - в тот самый миг, когда с боем и пламенем пришел за ним и Арьей сквозь Предел Разума. Возможно, именно тогда в сердце Зимы заблестела глазами новая и враждебная жизнь, влившаяся в тела старой армии. Теперь Джон был почти уверен, что рано или поздно пробьется к тому сокровенному месту во льдах, где крутится сизая воронка портала - тонкая брешь, игольный прокол в защите, маленькая военная тайна Великого Иного.

И если портал не уничтожить, поток врагов будет нескончаемым. Их не удержит ни Стена, ни все людские воинства. Даже для драконов неистощимое море даэдра - это слишком много.

Он уже не знал, как ему удается поднимать молот. Рука отнялась до самого плеча и пальцы на рукояти стали синими. Дыхание, которое поначалу вырывалось изо рта пухлыми клубами пара, стало невидимым в хрустком студеном воздухе, и в груди было почти так же холодно, как и повсюду в этом краю. Но останавливаться было нельзя: по обе стороны от него скрывались во льду десятки, а может, и сотни тел, а впереди громоздилась еще не преодоленная твердь, хранившая в себе портал.

Насколько хватит сил…

Разрубатель снова вошел в стылую гладь и по льду разбежались огромные трещины, а потом всё по правую руку от Джона начало рассыпаться острыми клиньями. Новоявленные, нездешней породы враги полезли из обломков, расправляя скрюченные от долгого безделья руки, и он набрал в замерзшую грудь воздух, чтобы поприветствовать их как положено.

Йоль не шел из холодного горла, застревал на лопнувших губах, оставляя за собой лишь слабый выдох. Джон попробовал снова, ощущая, как начинает теплиться внутри маленький огонек, и наконец пламя в нем разгорелось и вырвалось на свободу.

- Йоль Тор Шул! - крикнул он и услышал далеко за спиной ответный победный рев Одавинга и Салокнира. Драконы приветствовали его, окончательно пробудившегося, преодолевшего холод смерти и проломившего вечную корку льда, которая с рождения облекала его, словно створки раковины.

Элементали истаивали в свете драконьего пламени, а Разделитель и Разрубатель продолжали свою работу, кромсая и раскалывая лед. Со странным чувством освобождения Джон вдруг понял, что все его человеческие силы уже давно закончились и сейчас тело держится на ногах лишь благодаря чистой воле. Он двигался словно мертвец, оживленный чужой магией, или безмозглая двемерская машина, которая рубит и кромсает, потому что такой она и была задумана. Он не знал, шла ли эта сила от божественных орудий или от Безумного Бога в его голове, или даже была рождена его собственным желанием. Он знал лишь то, что ее хватит, чтобы закончить начатое, и этого было вполне достаточно.

Кристальный клинок, такой хрупкий на вид и несокрушимый по самой своей сути, вонзился в новый пласт льда и обрушил еще одну часть твердыни Ночи, но и там были лишь атронахи, которых он встретил новым Йолем. Где же портал?..

- Ри Вааз! - крикнул он, повернувшись строго на север, где лед выпирал круглым горбом.

Горб пошел трещинами и Разделитель с Разрубателем снова взялись за работу, торопясь найти сокрытое в этом исполинском непостижимом яйце. Наконец с чудовищным треском скорлупа расселась, открывая проход в свое нутро, и Джон почти засмеялся, увидев сизый портал.

Вот оно. Вот оно… Спасибо, Аэслип.

- Йоль Тор Шул!..

Портал померк, пополз клочьями, но все еще трепетал и корчился перед ним, как огромный серый мотылек. Джон подошел, тяжело ступая холодными, как смерть, ногами, и занес молот, готовясь закрыть брешь в барьере.

Разделитель ударил в самое средоточие сизого круговорота, а следом за ним пришла и очередь Разрубателя, который взрезал ткань портала, словно морнхолдский шелк. Только что упругая, как натянутое полотно, она подалась и распалась, и Джон, не найдя опоры, провалился вперед, сквозь рассыпающиеся туманные обрывки.

Где я, замер он, вглядываясь в черноту перед собой. Твердыня Ночи исчезла, а с ней исчез и грязный от сажи лед, и лютый холод, и весь мир. Джон стоял на пустом безжизненном обрыве, за которым начиналось сплошное ничто.

Вечность. Обратная сторона Уль, которую он уже видел в далеком, позабытом сне. И как в том сне, перед ним снова взошла луна, выплыла из черных глубин и теперь светила ему в лицо своим холодным ясным светом.

Она молчала, словно не замечая перед собой крохотную пылинку, прилепившуюся к краю обрыва. Она не пыталась вступить в разговор - может, не была на это способна, а может, не способен был он. Великий Иной был прямо перед Довакином, достигшим конца пути. Одно последнее усилие - и призрак Зимы будет навеки изгнан из мира…