Дракон на передержке

Я вздрогнула, распахнула глаза, и у меня чуть ум за разум не зашёл: по ощущению в моих руках по-прежнему было существо с гладко-чешуйчатой, прохладной кожицей, а на вид – я прижимала к себе полуголого светящегося мужчину, который мог бы раздавить меня своим торсом, но... весил по ощущению не больше обожравшегося на ночь кота.

О, Боже! Да здравствуют глюки?

Я разжала объятия и оттолкнула ночного гостя от себя. Удивительно легко. Он шлёпнулся об пол с фырканьем ящерки. На мгновение втянулся в Куся, как штора в пылесос, и снова выплюнулся обратно. Ой.

– Я же просил только обнимать не так страстно, Лара, – проворчал, поднимаясь с живота на ноги, дух с золотой аурой, – а не швырять об пол, как старую тряпку. Но я рад, что кожица курасу действует на тебя как-то иначе – не так, как на жителей Аэреи.

Я икнула и ткнула пальцем в то место, где фыркал недовольно и крутился Кусь, а над ним, высокий, как колосс, возвышался полупрозрачный молодой человек всё в тех же спущенных на бёдра штанах.

– Э-э-э... – сказала я и очень глупо моргнула, от догадки меня замутило. – Ты... Кусь?

– Кстати, об этом, – тоном оскорблённого аристократа заявил парень. – Ты не могла бы придумать какое-нибудь более приемлемое имя? Это беспардонное панибратство меня возмущает!

Я хихикнула ещё глупее и упрямо замотала головой.

– У галлюцинаций не должно быть претензий. Кожица всё-таки была ядовитой, и я точно знаю – ты мне чудишься...

Он подошёл, присел на колени, оказавшись совсем рядом. Посмотрел серьёзно мне в глаза, коснулся пальцами щёк, но я их не почувствовала.

– Я не галлюцинация и не плод воображения. Просто каким-то чудом ты видишь меня даже без моего морока.

– А в первый раз, в облаке там, – я мотнула рукой в сторону окна и снова хихикнула, – был морок?

– Да. Я владею магией, хотя сейчас мои энергии ограничены этим тщедушным телом, и многое не выходит. Но я не об этом. Для начала меня беспокоит твоё состояние. Ни одной Лизинье ещё не доводилось есть курасу, тем более с кожицей. Я вообще не знаю, чего ожидать. Ты можешь подняться? – спросил красавец не-Кусь.

Я ещё раз привстала, голова закружилась ужасно, и я плюхнулась обратно на насиженный пол.

– Нет уж, я лучше тут посижу.

Парень нахмурился, потом бросился к кровати. И Кусь соответственно тоже. Зубами и лапами ящер стащил с кровати одеяло и подтянул ко мне.

– Да не надо... – начала было я.

– На полу ужасный сквозняк, – буркнул дух, а Кусь фыркнул.

И так же, подскочив на задних лапках и ухватившись зубами маленького ящера за край наволочки, приволок мне по полу подушку.

– Под спину. И если захочешь лечь, – предложил призрачный красавец.

– Спасибо, – пробормотала я и перелезла на одеяло.

И подушку под уставшую за день поясницу подложила, с удовольствием вытянула ноги, на которые уставился, как и Яри, красавец-дух. Помотала ими, стянула тенниски, чем ещё больше удивила нового знакомого и выдохнула:

– Так правда лучше. Это вообще очень мило, хоть и крышесносно, – я ткнула пальцем на Куся, затем на светящегося духа и покачала головой, – то, как ты, вы, в общем, коллективно управляетесь.

– Не вижу, что тут милого! – проворчал мужчина и сел на пол напротив меня.

И Кусь сел. Или наоборот. Ох, кто первее – яйцо или курица, – не знаю, я уже запуталась.

– Мне виднее, – хихикнула я и тут же прикусила губу: – Извини. Кажется, ваш загадочный курасу действует на меня, как выпивка, – ударяет в голову, и я веду себя немного... весело!

– Хорошо было бы, если только так, – буркнул мой собеседник, – но уже очевидно, что не только: ты видишь духов.

– А как на других действует? – поинтересовалась я, устраиваясь поудобнее.

– Лишает голоса и заставляет видеть несуществующее.

– Ну вот, у меня почти так же! Если не считать, что я болтаю без умолку...

– Не так! – сдвинул брови парень. – Я существую!

– Уверена, именно это и говорят все голоса в голове у психов.

– Значит, так тебе угодно думать?! Как скажешь! – Пробасил он так, что аж уши заложило.

Красавец в штанах резко встал и отошёл к окну... семеня лапками ящера. Выглядело это уморительно! Я закрыла ладонью рот, чтобы не прыснуть вслух.

«Нельзя-нельзя, он кажется, обидчивый, с повышенным чувством собственной значимости! Зато хоть не врёт», – подумалось мне. Даже не подумалось: я точно знала, что он не солгал ни разу. Так же знаешь, что дважды-два – четыре, что Бог есть и что мама любит. Интересно, это курасу так действует?

Но всё-таки нехорошо вышло. Особенно то, что он шуток не понимает... А тату на спине какое умопомрачительное, ах просто!

– Эй, – позвала я обиженно светящегося духа. – На меня нельзя дуться: я в состоянии алкогольного-курасиного опьянения, то есть не в себе. И почему никто на ваших деревьях таблички не вешает: «Не хомячить, опасно»?

– Зачем вешать, если все с детства это знают? – соизволил он повернуться.

Такой красавец! Даже жалко, что ящерка... заколдованная! Зато дух с кубиками рельефными. Ути...

– Кхм, – сказала я. – Я, конечно, понимаю, что ты дух и всё такое, но не мог бы ты выглядеть более одетым?

Он удивлённо взглянул на себя, затем на меня: