Дракон нашего времени

— Спасибо, малыш, — шепнула я с благодарностью. — Мама справится. С папой всё будет хорошо.

Увидев, что вторая кровать на колесиках была свободна, я подкатила её совсем близко к Иррандо. Влезла с ногами на пустую койку и прикрыла глаза. Чтобы прогнать гнетущие мысли, будто и не мои вовсе, стала слушать дыхание. Если я не знаю, что делать, — вдруг мелькнуло из сердца, — надо просто поступать по наитию, как тогда… в лесу с Маркатаррами.

Взгляд из-под полуприкрытых век упал на кольцо на руке. И свет догадки озарил меня изнутри: крови, нужной Иррандо, на Земле не найдёт даже пробивная доктор-танк, но есть нечто другое, чем я могу поделиться с любимым, — своей жизненной силой. Энергией, возможно, той самой, что несёт по телу наша кровь. Только оставлю резерв, обязательно необходимый для малыша… Как? Просто подумаю об этом. С остальным разберёмся как-нибудь.

Я протянула руку и обхватила пальцами холодную совсем ладонь мужа так, чтобы наши кольца оказались рядом. Сфокусировалась на кольце, пытаясь воображением пропускать дыхание через него, и дальше — к Иррандо. Мерно пикали аппараты рядом, сообщая, что он жив, пусть и все его процессы замедлены. Продолжая дышать «через кольцо», я легла и закрыла глаза, чтобы ни на что больше не отвлекаться.

В животе проснулся жар, и кольцо на пальце потеплело, заалело ярко, просвечивая даже сквозь прикрытые веки. Я не стала анализировать, хватает ли мне только намерения, или это игра воображения, такие мысли всегда мешают. Я направила свою энергию через руку к Иррандо. А когда стали холодеть и неметь ноги, принялась черпать дыханием извне, из воздуха вокруг, внезапно осознав, что этой энергии бесконечно много — надо только взять её, искристую, прозрачную, с привкусом сладости и молочно-медовыми брызгами любви. Не знаю, сколько времени прошло, но ладонь мужа, наконец, потеплела, его пальцы шевельнулись… И, отчаянно борясь с наваливающимся сном, я раскрыла глаза.

Иррандо смотрел на меня, непонимающе, утомлённо, любя… И не было волшебства больше, чем жизнь в его чудесных карих глазах с ромбовидным зрачком!

— Иррандо! — проговорила я пересохшими губами.

— Анрита, — прошептал он слабым голосом. — Я был в тёмных садах Подземных миров, почти пришёл туда… к дверям Аррэса…

— Но я тебя никуда не отпускала, — улыбнулась я ему, счастливая и совершенно обессиленная.

— Да… Я шёл туда, летел, и вдруг вы позвали меня обратно… Втроём.

— Втроём?! — удивилась я.

— Да, ты и два золотых шарика, как летающие слоники… Наверное, наши дети?

— Наверное…

Ресницы Иррандо медленно открывались и закрывались, подрагивая. И я поняла, что ему нужен отдых, хотя бы простой, обычный сон. Я бы тоже не отказалась поспать… Прямо здесь и сейчас.

— Поспи, любимый. Обещаю, мы проснёмся вместе.

— Вместе, — улыбнулся Иррандо, не разжимая пальцев. Смежил веки и тихо уснул. Мой невероятный герой, который, не раздумывая, отдал за меня жизнь. Разве может быть дар больше?!

Мурашки пробежали по моей коже. Я вздохнула, думая, что на этот раз нам не пришлось биться с колдунами, нашим противником стал кое-кто более могущественный — Смерть. К счастью, она отступила. Конечно, на время… Смерть вернётся за нами однажды. От этого не по себе… И внезапно я поняла: в этом тоже есть свой дар! Зная, что смерть рядом, всегда ступает наготове, неслышной и пугающей тенью, почувствовав холодное прикосновение пустоты, мы больше начинаем ценить жизнь. И больше верим в волшебство, которое рядом: в дыхании, в воздухе вокруг нас; в любви, и в глазах напротив.

Глава 30

Скорее всего полковник Исаев, закрывший собой дверь в палату, как партизан амбразуру, не выстоял бы перед женщиной-танком, выше его на целую голову… Но, к счастью, в этот предрассветный час её внимание было отдано работе не полностью. Большая и лучшая его часть была завоевана Арргарром. Юлия Ивановна ошибалась, думая, что темнокожий великан позволит уйти ей спокойно, чтобы глотнуть после тяжёлой операции стопочку спирта и заполнить бумаги, как положено при пулевых ранениях. Мужчина, от которого у докторши захватывало дух, последовал упорно за ней и с рычащим акцентом говорил глупенькую, но жутко милую чушь. А пах при этом так соблазнительно, что всё пышное тело хирурга взволновалось не на шутку.

Кстати, к мужчинам экзотической внешности, южного и к тому же неформального нрава Юлия Ивановна испытывала слабость ещё со студенческих лет, и даже на предпоследнем курсе вышла замуж за студента из Буркина-Фасо, взяв вторую фамилию Мукунку. Впрочем, к нынешнему времени от того мужа осталась только дописка к фамилии.