Дракон Нерождённый

Он прикрыл глаза, сжал и разжал кулаки, подавил рокот крови в черепе. Майрон достаточно долго прожил среди волшебников и понимал, – всё вокруг было головоломкой. Любая мелочь, любая ерунда имела значение. Потому, сейчас, обретя многие ответы, он лишь стал задаваться новыми вопросами.

Жар-Куул так и не ответил, почему именно Майрон, получил «весточку» от Мага Магов. Он и Шивариус, два серых. И почему, в таком случае, гениальный Многогранник остался по ту сторону зеркала, а искалеченный Майрон прошёл внутрь? Что ему помешало? Или кто?

Рокот вернулся, с запозданием рив понял, что это гурхана утекает из его астрального тела. Она была уже на исходе.

– Лаухальганда, за мной!

///

Он просто исчез, растворился в воздухе, так что Райла вскрикнула.

– Не бойся, юница, всё прошло успешно. Я восславил бы какого-нибудь бога, если бы искал себе небесных покровителей. Но ты можешь.

– А если он не вернётся?!

– Вернётся, вернётся. Так же как ушёл. Не бойся, – повторил Хранитель Истории, – за его спиной десятилетия магической практики, разберётся. В конце концов дураки и бездари в Академии Ривена не выживают.

Старик тяжело закряхтел, снимая с плеча ремень, на котором носил фолиант. Огромная книга легла на пол и Жар-Куул уселся сверху. Он достал из поясного мешочка старую трубку, худой кисет, огниво, долго набивал и раскуривал, а затем будто задремал, крутя в пальцах ржавое железное кольцо.

Грандье отошла в сторонку и теперь следила за Райлой со странным выражением. Бессмертная то щурилась, то усмехалась уголком рта. Охотнице стало не по себе, её словно раздевали взглядом, но даже не из похоти, – оценивали, взвешивали, определяли. Чтобы избавиться от такого внимания, она вышла на большой балкон и ужаснулась тому, как высоко они забрались.

Внизу раскинулась панорама великого города. Судьба его не пощадила, но даже сейчас рисунок улиц оставался изящным, продуманным, сложным. Абсалодриум строился по изначальному, доведённому до совершенства плану, суть – одна гигантская магическая печать, стабилизировавшая пространство и время.

– Знаешь, что все люди умеют летать? – прозвучал за спиной голос Грандье. – Правда, только один раз и только вниз.

– Наверняка ты сама придумала эту шутку, Сезир, потому что она почти твоя сверстница.

– Ха, – сказала бессмертная. – О чём думаешь, девочка?

– Мои мысли, – только моё богатство.

– Всегда сочувствовала беднякам и даже подавала милостыню. Вот и тебе сейчас перепадёт: вы с Майроном друг другу не подходите.

Райла повернулась на каблуках, преодолела разделявшие их несколько шагов и ударила Сезир. Попыталась ударить. Она и сама не поняла, как её кулак оказался в захвате, мир несколько раз перевернулся, и охотница повисла над пропастью. Грандье держала её за запястье на вытянутой руке, ничуть не обременённая весом и смещённым центром тяжести. Сама эльфка при этом стояла на каменных перилах балкона, такая спокойная, даже расслабленная.

– Интересно, сколько мыслей ты успеешь перебрать, пока будешь падать? Тут очень высоко…

– Он на твои мощи не позарится даже если ты останешься последней бабой в Валемаре, тварь!

Гортанный гогот эльфки перебил рвавшуюся из Райлы тираду ненависти. Галантерейщица легко спрыгнула обратно и поставила её на ноги.

– Дура ты, – беззлобно сказала Грандье. – Все, кто младше пяти тысяч лет – для такой старухи как я – младенцы. Не говоря уж о том, что мужчины не разжигали в моей печке огня с… с… многие боги ещё не родились тогда. Нет-нет-нет.

Эльфка потянулась до хруста, размяла шею, потом опёрлась локтями о перила, и сама стала разглядывать величественную панораму. Туманный колпак в то время стал менять цвет на красный.

– Я никогда не считала полноценными тех женщин, чьи разговоры всегда сводятся к мужчинам, Райла Балекас. Но сейчас, видимо, придётся и самой поболтать о противоположном поле. Видишь ли, малышка, вы с Майроном Синдой находитесь совсем в разных категориях. Окончательно я поняла это, когда увидела его стиль боя, пыл, мощь. Мне сделалось страшно.

Райла глядела волком, но пока не перебивала.

– В нём просыпается сила, которой не было в этом мире много тысячелетий. Постепенно Синда становится таким как я и другие в Галантерее, – очень опасным индивидом. Если тенденция сохранится, то, вскоре, этот парень сравнится со старшими офицерами. Учитывая, какую миссию хочет возложить на него Грифель, оно и неплохо, я считаю. Но тут дело доходит до тебя.

Грандье оторвалась от созерцания Абсалодриума, повернулась к Райле.

– Ты обуза, Балекас. При всех твоих навыках и талантах ты этому бастарду не ровня. Он непременно втянет тебя в какие-нибудь неприятности, где ты сгинешь.

– В матери давно не нуждаюсь, и сама выкарабкаюсь!

– Как уже выкарабкивалась раньше? – Своеобразно красивое эльфское лицо изобразило печальную улыбку, полную жалости. Райла поняла, что Сезир осведомлена о некоторых трагических эпизодах её прошлого.

– Heen tua oyun arche, – только и смогла сказать охотница.