Дракон Нерождённый

Несколько ударов сердца он метался среди папских гвардейцев и разрубал их на части. Запах горелого мяса пробудил в боге аппетит, но слишком слабый, чтобы отвлечь от мести. Гигант вернулся к потухшему кострищу, посмотрел на обугленные останки и… отвернулся. Затем он сорвал с брата Себастьяна полотняную завесу, испепеляющий свет ударил в лицо, но бог лишь поморщился, взял монаха за голову, повернул боком и приблизил ухо к пасти.

– КОГДА-ТО Я ЛЮБИЛ ТЕБЯ, БЛАГОДАРИЛ ТЕБЯ, УПОВАЛ НА ТЕБЯ. УМОЛЯЛ О ПРОЩЕНИИ. ЗА ВСЕ ГРЕХИ Я БЫЛ ГОТОВ ОТВЕТИТЬ САМ, ЛИБО ИСКУПИТЬ ИХ ПО ТВОЕЙ ВОЛИ И МИЛОСТИ. НО ТЫ УБИЛ МОЕГО СЫНА, И ТЕПЕРЬ САМ БУДЕШЬ УМОЛЯТЬ МЕНЯ. ОДНА ВОЗМОЖНОСТЬ. СЕЙЧАС.

Великий Инвестигатор беспомощно болтался в руке гиганта, он испытывал боль и гнев, но не страх! Только гнев праведный! Выплёвывая ниточки кровавой слюны Пёс Псов Господних прошипел:

– Анафема – имя тебе! Будешь сокрушён гневом истинного…

– Я УСЛЫШАЛ. СМОТРИ ЖЕ: ТЫ УБИЛ МОЁ ДИТЯ, А Я УБЬЮ ТВОИХ ДЕТЕЙ.

Голова брата Себастьяна лопнула в когтистых пальцах и труп рухнул со звоном среди пепла и грязи. Живой бог переступил через служанку и отправился в город.

///

Когда Доргон-Ругалор покинул Соборную площадь, на неё пришёл некто незваный и нежданный. Его фигура поднялась из сора, из пепла и золы, обрела завидную стать и тёмные одежды. Он без особой радости носил имя Агларемнон, был князем Пекла и падшим ангелом Господним. Могущественный дух преисподней никогда не открывал глаз, а верх его черепа был сколот словно пустая яичная скорлупка, и наружу вырывалось синее пламя.

Заложив могучие руки за спину, Агларемнон шёл, словно плыл чуть над поверхностью земли; рассматривал дело рук своих. Он скромно улыбался хотя внутри ликовал, – сердце Амлотианства будет почти полностью разрушено к утру: десятки тысяч верующих погибнут, пожар поглотит четверть города ещё до вечера, а ночью его языки оближут все небеса и Астергаце никогда больше не станет прежним. Однако же всё это своего рода побочный эффект, а не сама цель. Главное здесь, вот оно, лежит обугленное и жалкое.

– Раджа мёртв[37].

Падший ангел поднял голову и взглянул сквозь смеженные веки на небо. Просвет в облаках затянулся, солнце спряталось за облаками, но прежде чем это произошло, сквозь него успели проскочить четыре всадника, а за ними мчалась с воем и рёвом ужасная кавалькада. Дикая Охота явилась как воронья стая на место побоища. Её возглавлял Король, – он Хаос, следом скакали Завоеватель, – он Война, Жнец, – он Глад, и Сеятель, – она Мор.

– Явились засвидетельствовать итоги деяний моих? – спросил Агларемнон. – Что ж, наслаждайтесь, а мне недосуг.

Его переход в подземный мир произошёл мгновенно. Агларемнон оказался на самом дне, там, где не бушевали демоны-надзиратели, где не было дождей из горящей серы. На дне Пекла царствовала тьма и вселенский холод. Лабиринты льда освещались редким и тусклым свечением, внутри них застыли души предателей, всех тех, кто при жизни бил в спину и пользовался незаслуженным доверием.

Эти отбросы были компанией для другого узника, самого главного и важного, – для владыки Пекла. Люди забыли его имя… если вообще когда-то знали, обходились дурацкой кличкой: «Великий Нечистый». Но Агларемнон именовал его не иначе как повелителем, и не забывал гнуть выю, – это было важно.

– А вот и ты, мой младший братец, – донеслось из самого сердца ледяной тьмы.

– Повелитель. – князь Пекла поклонился.

– Расскажи мне что-нибудь хорошее, Агларемнон. Тоска одолевает нещадно.

– Ваша воля исполнена, повелитель, – сообщил Агларемнон.

– Это хорошо. А какая моя воля исполнена?

Падший ангел облизнул губы.

– Недавно мы узнали, что твари, зовущие себя Господами, вознамерились вернуться в Валемар, повелитель. Разумеется, Небеса тоже узнали об этом, и…

– Вспомнил, – прервал его повелитель, – вспомнил. Новый мессия.

Да, именно так, новый мессия. Небеса повели себя предсказуемо, – поддались страху. Ангелы из числа Олицетворений и Благодатей спустились в Валемар, чтобы найти подходящий момент, подходящее место и подходящую деву, которая понесёт нового избранника. Они преуспели. Тогда повелитель приказал своему самому проницательному слуге и младшему брату найти ребёнка, помешать планам Небес. Не только оттого, что, заточённый во льдах, он находил искреннюю радость лишь в противоборстве с Отцом. Повелителю претил замысел Небес, который был прост и мерзок.

– Малодушные трусы, – говорил он, – решили создать послушную куклу!

Повелитель был прав, – послушную куклу. После сожжения и восстания из пепла, человек по имени Обадайя должен был возглавить Церковь и начать Великое Побоище в Валемаре, – последнюю войну Небес и Пекла, которая разрушит все амлотианские земли. По итогу каждая сторона получит причитающиеся ей души, Чертогам Небесного Горна отойдут праведники, Пеклу, – грешники. Этого запаса энергии хватит, чтобы навсегда покинуть Валемар и перейти в какой-нибудь новый мир, всё начать сначала. Ангелам не хотелось сталкиваться с Господами, они боялись. А повелитель не боялся ничего.