Дракон с отрезанными крыльями

Судя по тону матери, она уже все решила, и спорить с ней не имело смысла. Но Айлин, не желая смириться с тем, что ее планы рухнули, сделала отчаянную попытку.

— А почему тетя Ильга не может помочь? Я ведь обещала…

— Тетя Ильга всю ночь в госпитале провела, — отрезала мать и строго посмотрела на Айлин. — Я могу, конечно, оставить ее без заслуженного отдыха или сбиться с ног, справляясь с больными в одиночку, если дочери хватит совести оставить меня в трудной ситуации.

Совести Айлин на такое не хватило. Она понуро глотала вмиг ставшую безвкусной кашу, изредка бросая завистливые взгляды на Вилхе и Ану. Счастливчики, они уже через какой-то час познакомятся с настоящим драконом. А Айлин ждать теперь ажно до завтра, и то если тетя Ариана не рассердится за то, что племянница не воспользовалась сегодняшним приглашением, и не возьмет его обратно.

Когда мама ушла собираться, Айлин тихонько обратилась к отцу.

— Почему именно сегодня? — расстроенно спросила она. — Тетя Ариана меня первой о помощи попросила, и я обещала…

Но папа только качнул головой.

— Не все в этой жизни получается так, как мы задумываем, — произнес он совсем не относящуюся к делу фразу. — А обижать маму — последнее дело.

Айлин опустила глаза к полу и подавила всхлип.

* * *

Ариана проснулась от того, что услышала в доме негромкий шум. Он то затихал, то снова раздавался: то ли шорох, то ли скрип…

— Дарре спускается по лестнице, — объяснил тоже не спавший Лил и напряг слух. — Пара ступеней осталась.

— Куда он собрался? — чуть слышно спросила Ариана, опасаясь, что парнишка слышит ничуть не хуже ее мужа и сможет разобрать слова даже через стену. Лил пожал плечами.

— Вряд ли по наши души, — отозвался он. — Кто тогда ему каши на завтрак наварит?

Ариана фыркнула и попыталась нахмуриться. Но сердиться на мужа взаправду было невозможно.

— Я опасаюсь вовсе не нападения, — сказала она, — ты же вытряс у мальчика это несчастное обещание. Но вдруг он хочет сбежать? Утро вечера мудренее: он мог подумать, все взвесить и решить, что на воле ему будет лучше, чем у нас.

— Значит, таким будет его выбор, — чуть жестко сказал Лил. — Он достаточно взрослый парень, чтобы отвечать за свои поступки. Я вчера подробно описал ему, что будет за пределами нашего забора, и мне показалось, что он понял. Если я ошибся, останавливать его не имеет смысла: даже оставшись сейчас, он уйдет завтра. Так к чему тянуть?

Ариана расстроенно поджала губы, но вовсе не по той причине, о которой подумал Лил.

— Я не ожидала от тебя такой жестокости, — негромко проговорила она и даже немного отодвинулась от мужа. — Ты же не хуже меня понимаешь, что он погибнет без нашей помощи, и не хочешь даже пальцем пошевелить…

— Не хочу, — согласился Лил, хотя чувствовал, что добром этот разговор может и не закончиться. Но Ариана за своей жалостью не видела главного, а он даже под угрозой ссоры с любимой женой не собирался рисковать ее безопасностью. Сколь бы ни хотелось доверять Дарре и его слову — из драконьей ли солидарности или из человеческого сострадания, — значение имела только Ариана. Лил не спал всю ночь, вслушиваясь в происходящее за дверью и желая только, чтобы установившаяся тишина не прерывалась до самого утра. Так хотелось надеяться, что Дарре понял, как они с Арианой к нему относятся, и принял единственно верное решение остаться у них. Но заглянуть в чужую душу Лил не мог, а потому был готов к любому развитию событий. Ему достало бы сил защитить жену от ящера: во всяком случае, от того, что был сейчас подвластен Дарре, и опасался он лишь неожиданного нападения. Но ночь прошла спокойно, и Лил уже почти расслабился, когда услышал неуверенные шаги наверху. Он понятия не имел, что задумал Дарре. И мог только просить Создателей вразумить драконыша, чтобы не натворил тот бед и не потерял жизнь, которая только-только начала поворачиваться к нему лицом. — И тебе не позволю. Дарре не Ана и даже не Вилхе, которым надо объяснять прописные истины и за которых ты несешь ответственность. Сколько бы страданий он ни пережил, отвечать за свои поступки ему все равно придется самому. Так дай ему такую возможность, Ариана: тут ведь если сразу это не понять, потом может и не получиться.

Она внимательно посмотрела на мужа, отчаянно не желая спорить с ним и в то же время чувствуя неукротимую потребность броситься вон из спальни, перехватить уже открывающего входную дверь Дарре, удержать его, объяснить еще раз, что они с Лилом хотят помочь. Пусть останется еще ненадолго, хотя бы пока не поправится и не окрепнет. Ариана же не собиралась принимать решения за него. Просто хотела оградить от опасностей внешнего мира. Как своих детей ограждала. Что в этом плохого? Разве в десять, в пятнадцать, в двадцать лет Вилхе и Аны она перестанет быть матерью и желать им добра? Конечно, она будет считаться с их мнениями — она и сейчас с ними считается, — но от того не станет меньше заботиться и переживать за них. Так при чем здесь возраст? Или… Лил пытается сказать о чем-то другом?