Дракон с отрезанными крыльями

Дальше Айлин не слушала. Страх, прерванный ненадолго появлением незнакомца, вернулся, и она завертела головой в поисках Дарре. Тот стоял возле калитки, опираясь руками на ограду и повернувшись спиной к сцене действия. Почему-то Айлин показалось, что дружинник обошелся с драконом далеко не так ласково, как с ней: слишком явно читалось на его лице презрение к подобным Дарре. Наверняка сказал ему какую-нибудь гадость — и попробуй тут ответь, в его-то положении. Отволокут в тюрьму без всякого следствия, и родной отец не сможет вытащить.

— Благодарю, я справлюсь, — отказалась Айлин от предложенной высокомерным наглецом помощи. — Надеюсь, вы в схватке с лошадью не сильно пострадали? Если задело, то я попрошу папу принять вас в госпиталь совершенно бесплатно — за такую услугу он не откажет.

Да, Айлин не разучилась острить, несмотря на отсутствие практики в последние годы. И по-прежнему знала, как попасть не в бровь, а в глаз. Ироничная усмешка тут же исчезла с губ дружинника, между бровями пролегла складка, обозначающая, что он чувствительно задет.

— Благодарю, со мной все в порядке, — в тон ей ответил он. — Советую в другой раз обращаться за помощью к тем, кто способен ее оказать. Лучше всего ко мне. Меня зовут Кён, и, уверен, это не последняя наша встреча!

С этими словами он откланялся, а Айлин, бросив вожжи, шагнула к Дарре.

Глава восемнадцатая: Полка для выпечки

Она не рискнула дотронуться до его спины, памятуя о незаживающих ранах, поэтому подошла к самой ограде и накрыла руку Дарре своей. Он напрягся, но не сделал попытки освободиться.

— Извини, не подумал, — зачем-то принялся оправдываться он. — У животных этот страх на уровне инстинктов: они просто дуреют, когда дракона чуют. А я, как ни крути, не совсем человек.

— Зато ты любимец всех армелонских детей и их родителей, — ласково отозвалась Айлин и улыбнулась изумленному взгляду серых глаз. — Мне лавочница сейчас рассказывала, как ты сына ее спас. Видел бы ты при этом ее лицо — о драконе и думать бы забыл!

Дарре покачал головой.

— Это не моя заслуга, — заметил он. — Боги наделили меня способностью целить…

— И ты думаешь, что они не знали, кто такого дара достоин? — оборвала его Айлин и иронично хмыкнула. — Брось. Они ничего не делают случайно.

— Пусть так, — согласился Дарре, — это ничего не меняет. Боги просто наградили за что-то армелонцев…

— Послав нам тебя, — опять закончила за него Айлин, сжала его руку и сама не поняла, как ткнулась лбом ему в плечо. Вдруг стало так легко и спокойно и нужно было только поделиться этими ощущениями с Дарре. И Айлин испытала неожиданное удовольствие оттого, что могла высказать свое восхищение им и тем самым хоть чуточку его порадовать. — Дарре, ты, видимо, даже не думал никогда о том, что может сделать человек, обладая твоими способностями. Люди последнее отдадут за возможность исцелить своего ребенка, вырвать его из лап смерти. Заплатят огромные деньги, выполнят любое желание, вознесут до божественного пьедестала. И все в городе это понимают, потому и молятся на твое бескорыстие.

— Я вовсе не так бескорыстен, как ты думаешь, — буркнул Дарре, пребывая от слов Айлин в легком смятении. Он никогда не смотрел на свои способности с позиции обогащения, желая только оправдать родительское доверие, — может, потому боги и выбрали именно его? Ведь даже сейчас в душе не шевельнулось желание заработать денег на чужом несчастье. Только объяснить Айлин. — Я получаю от ребят ничуть не меньше, чем они от меня. Да и деньги какие-никакие в госпитале зарабатываю.

— Как и мой отец, — улыбнулась Айлин, — иначе нам просто нечего было бы есть. Ты же не взял у этой милой женщины доски бесплатно, хотя она и предлагала. А вот то, как тебя дети любят, — это никаким даром не объяснишь. Они же не из-за исцеления тебя обожают, а из-за твоего к ним отношения. И им неважно, сколько у тебя ипостасей. Важно только, какой ты человек!

Выговорилась — и вдруг заробела, словно душу раскрыла. А ну как Дарре это и не нужно вовсе? Или просто ее мнение мало интересует? И он усмехнется как-нибудь снисходительно, похлопает ее по руке, сделав вид, что внял ее словам, или, что еще хуже…

Дарре чуть повернулся и неловко коснулся ладонью ее волос. Айлин замерла, не смея пошевелиться, чтобы только не спугнуть его осторожную ласку. Щеки обожгло уже привычным жаром, а в груди запорхали мотыльки. Как же приятно… Необъяснимо, невыразимо… Так и тянет… ступить чуть ближе, зажмуриться и…