Дракон в ее теле

Вот только этот разговор с отцом стал для меня откровением.

Перед тем как мы вышли в мою миниатюрную библиотеку, условившись явиться пред очи его величества в ближайшее время, я успел бросить взгляд на эру Марианну, пребывающую в теле принца; она выглядела растерянной, но не испуганной. А еще она была живой, что гораздо важнее.

Заметив мое внимание к себе, она улыбнулась. И снова я поразился, насколько изменилось выражение лица Макса после обмена телами. Казалось, даже черты и контуры стали иными. А еще были эти глаза – разве можно спутать внимательный, нежный и одновременно доверительный взгляд Марианны Айгари с кем-то еще? Никогда.

– Что у тебя с этой девицей, Андрис? – словно услышав мои размышления, спросил отец, стоило установить завесу тишины.

Вздрогнув, я подобрался и сосредоточился на беседе.

– Чувство долга, – прямо ответил отцу.

Он чуть скривился и покачал головой.

Я помолчал какое-то время, не желая вступать в полемику, но, поняв, что тишина может продлиться вечность, все же спросил:

– Считаешь, я лгу тебе?

Он подошел ближе и внимательно всмотрелся в мои глаза. Каждый раз, когда отец проделывал такое, хотелось проверить установленную магическую защиту, потому что складывалось полное ощущение того, что он ее уже взломал.

Многие говорили, что мы невероятно похожи. И сегодня, глядя на отца в ответ, я вдруг подумал, что так и есть. Это не только внешнее сходство, но и внутреннее. Пройдет каких-то тридцать лет, и я, если задуманное осуществится, займу ту же должность, что он сейчас. Так жили мужчины рода Геррард: служение короне – высшая цель, а вишенка на торте – обретение звания чистильщика в Обители. Это не только престижно, но и необходимо, ведь еще мой прапрадед первым удостоился подобной чести. С тех пор не дойти до цели стало бы личным позором.

Кроме того, во время этого пути нужно было не забывать об одной детали: продолжение рода. Мой отец успел озадачиться женитьбой как раз в возрасте слегка за тридцать, но был глубоко разочарован женой, родившей ему двух дочерей подряд. Пришлось ему почаще навещать ее, чтобы в конце концов его старания были вознаграждены мной. И если мои сестры Дарта совершенно не интересовали, то я стал его вторым воплощением. На меня отец не скупился и с рождения объяснял, какой путь мне предначертан.

И никогда раньше я даже не думал, что в этом есть что-то неправильное. Пока не встретил Марианну Айгари…

Наконец отцу надоело рассматривать меня, он кивнул и сообщил будничным тоном:

– Мне ты не лжешь, сын.

– И на том спасибо, – хмыкнул я.

– Но лжешь себе, – невозмутимо продолжил отец. – Считаю, ты не отдаешь себе отчета в том, что делаешь.

– Я не понимаю, о чем ты.

– Впрочем, дело твое. – Отец повел плечами. – Мне просто любопытно, к чему это приведет. Но я попробую положиться на веру в тебя. Не совсем же ты глупец.

Я начал раздражаться. Чуть помедлив, спросил задумчиво:

– Считаешь, испытывать к женщинам что-то кроме чувства долга – глупость?

Губы отца дрогнули, будто в попытке улыбнуться, но лицо оказалось слишком не приученным к таким странным порывам своего хозяина и выдало в итоге лишь странную мучительную гримасу.

– Вернемся к теме моего визита, – мгновенно перевел тему отец, а это значило, что прежняя тема для него исчерпана и к ней он не вернется. – Признаюсь, когда получил твое письмо с просьбой раздобыть самую подробную информацию о часах Первых Буджерсов, я удивился. Да, сын, это со мной случается редко, но тебе ведь и не такое удавалось… Так вот, я подумал, что здесь уместен один из двух вариантов: либо тебе настолько захотелось славы, что ты тронулся умом, либо ты просто тронулся умом. Но в любом случае мой сын не так часто обращается ко мне с просьбами, так что я пренебрег некоторыми правилами и достал «Предсказания Первых Буджерсов».

– Ты достал что?! – Мои глаза, кажется, увеличились вдвое. Книга, о которой я слышал лишь однажды в жизни, да и то человек говорил о ней как о мифе, существует?!

– В конце концов, – продолжал размышлять вслух отец, не обращая внимания на мое замешательство, – кто я такой, чтобы препятствовать единственному сыну показать всему миру или одной-единственной женщине, чего он стоит? Ну а если ты погибнешь, обставим все как героическую смерть в стремлении защитить принца. Хотя мне будет жаль потерять тебя.

– Жаль? – Я недоверчиво заломил правую бровь.

– Конечно. Кто еще может внести в мою однообразную жизнь краски? Мне нравится наблюдать за тобой, сын. Иногда я даже испытываю за тебя гордость. Например, сегодня.

– Вот как… – Я совсем потерял нить разговора. – Насколько помню, когда я окончил университет с отличием, рекомендациями и степенью магистра, ты сказал, что это вполне предсказуемо, ведь мы одной крови. Собственно, тогда ты предложил поблагодарить тебя за отличную кровь, что ты привнес в мои жилы. Так что могло вызвать в тебе гордость за меня сегодня?

– Девушка, – ответил он с непроницаемым выражением лица.

Черт! Только не это. Чем бы ни заинтересовала его эра Айгари, кончиться все может очень плохо. Для нее.