Дракон в свете луны

Девушка открыла глаза не столько от страха, сколько от недоумения — не похож был его голос на того, кто собирается держать Йонг в плену, как она уже успела себе надумать. Из расплывающихся в воздухе очертаний, пятен тусклого света и теней под низким потолком сложилось лицо: смуглые нос и скулы, обрамленные черными волнистыми волосами; те были собраны в слабый пучок на затылке, влажные пряди свисали вниз, скрывая правый глаз. Йонг на мгновение почудилось, что в нем отражается язычок пламени, и тут же зажмурилась, заморгала, пытаясь разогнать муть в голове. Человек стоял перед ней в плотной черной рубашке, чогори22 с темно-зеленым воротником и корымом23. Человек был похож на воина.

— Она в порядке? — послышался голос его недавнего собеседника. Тот стоял чуть поодаль, заглядывал через плечо воина и распахивал в удивлении глаза. У него кожа была бледнее, черты лица тоньше, и весь он был испуганнее своего друга, но одет был так же — разве что на нем наряд сидел хуже, словно был снят с чужого плеча. Его лоб закрывала неширокая повязка, темно-зеленая, с тонко вышитым на ней символом. Что это? Это дракон?

— Госпожа? — переспросил первый.

«Что те, что эти — какая я им госпожа?» — вспыхнул в сознании Йонг протест, но она прикусила губу и отвечать не стала: в незнакомой обстановке лучше было притвориться глухой, немой, а порой и слепой, лишь бы враг решил, что ты безобидна. Жаль, эта мудрая мысль не пришла ей в голову в гостях у самураев.

— Кажется, она немая? — с сомнением спросил второй человек. Первый нахмурился, оглядел Йонг с головы до ног и протянул ей ладонь. Он что, рассчитывает, что девушка возьмет его за руку, вот так просто, будто они друзья-приятели? Кем он себя возомнил? На что надеется?

Да и потом, разве не собирается он допрашивать ее и пытать в лучших традициях сагыков, каких Йонг в подростковом возрасте проглотила с пару сотен? Девушка сжала пальцы в кулаки, чувствуя, как напряжение скользит вдоль ее ладоней вверх по рукам, и медленно села. Отодвинулась дальше от протянутой руки воина, к стене, вжалась в нее лопатками.

Воин выпрямился, кинул другу короткий взгляд и дернул плечом.

— Ты, должно быть, сильно напугана, — сказал второй, тот, что побледнее. — Прости нас, мы не хотели создать такое о себе впечатление.

— Конечно, она напугана, — заявил первый. — Она даже не понимает нас.

У Йонг были слабые представления о людях, проживающих в этом… мире? времени? моменте? — но второй напоминал ей выходца из благородной семьи, голубую кровь; по крайней мере, именно такими представлялись принцы и интеллигентные ученые в сагыках, ученики академии Сонгюнгван24 и летописцы. Он говорил чисто, тянул гласные, не коверкал отдельные звуки, а будто пел. Первый же явно походил и голосом, и манерами, и способностью держаться на воина, командира отряда, кого-то, кто с мечом обращается куда лучше, чем с людьми. И говорил так же: хрипло, но уверенно, отделяя друг от друга каждое слово.

— Послушайте, — уже сердясь, произнес воин и склонился к Йонг — так резко, что девушка дернулась и ударилась затылком об стену. — Нет, я не… Слушайте, я не хочу обижать вас. Мы не для этого вас спасали.

Йонг свела брови к переносице, сжала губы, и воин все понял без слов — коротко кивнул, выпрямился, вновь загораживая девушку от россыпи потухших свечей вдоль стен и пронизывающих комнату белых лучей утреннего солнца за своей спиной.

— Мы доставим вас к вратам и вернем в Священный Город в самое ближайшее время. Вы можете довериться нам.

С какой стати? Резонный вопрос, должно быть, отразился во всем облике Йонг: воин и его друг одинаково наклонили головы, замялись. Юноша из Сонгюнгвана потянулся к воину и зашептал (но Йонг все равно их услышала):

— Мы буквально выкрали ее у японцев, вряд ли у нее найдутся достойные причины нам доверять.

— Вряд ли у нее будет выбор, — отбрил воин, ничуть не прячась. Потом вернул внимание к девушке. — Вы в безопасности здесь, юджон-ёнг.

Йонг вновь нахмурилась: она не слышала прежде этого слова, не похожего на привычные ей обращения, не похожего даже на чосонские обращения и диалектные формы обращений. Должно быть, здесь так звали выходцев из черных дыр, не иначе. Или девушек, попавших в беду. Или пленниц.

— Она не поверит тебе, — покачал головой бледный соратник воина. — Я бы тоже не стал.

Воин покосился на своего друга, лицо пересекла хмурая ухмылка — уголок губ пополз к рассеченному уху с тонкой коркой засохшей крови на нем. Йонг это не понравилось, она шумно сглотнула подступившую к горлу густую слюну — страшно, душно, будто сам воздух оборачивает ее тело в плотный кокон.

— Как я и сказал, выбора у нее нет. Мы единственные, кто может помочь ей вернуться домой. После того, как поймем, что ей ничто не угрожает, сразу же отправим в Священный Город.

Он покосился на Йонг; девушка смотрела прямо на него, не мигая, и он чуть изменился в лице, стал еще серьезнее.

— Скажи, чтобы госпоже принесли поесть. Она наверняка голодна.