Дракон Воздуха

Мне совсем не хотелось снова попасть с ними за один столик – я понял, что это самая слабая группа. Но в этот раз я мог даже немного гордиться – после экзамена Вэнь Чан подвел меня к столику, за которым занимался господин Тан. В отличие от Хао, он встретил меня не очень приветливо: «Посмотрим, посмотрим», – говорил его насмешливый взгляд. Но что я уж точно хорошо знал, так это правила поведения! Мой учитель во Дворце наверняка считал Правила поведения самым главным предметом. Большую часть времени, которая отводилась на занятия, я заучивал и заучивал эти противные правила. Я знал, как надо вставать и садиться, поворачиваться и идти, как приветствовать старших и как приказывать младшим, я знал и умел кланяться всеми положенными поклонами и… еще я знал столько, что мог безбоязненно смотреть и на господина Тана, и на любого другого господина!

После этого урока ученики вновь разбились на пары и ушли куда-то. А я, очень довольный собой, остался с Вэнь Чаном.

– Нравится тебе школа, Ли? Что ты думаешь об учениках? – спрашивал он меня, пока мы медленно шли, как я понял, к моей комнате. – Сегодня твой первый день здесь. Первый день без семьи, на новом месте.

– Ты не участвовал во всех занятиях – мы сочли, что для первого дня это слишком утомительно. В тех уроках, в которых ты принимал участие, ты проявил совсем неплохие знания – учителя довольны тобой. Ты оказался менее подготовлен в физических упражнениях, чем можно было бы ожидать. Но это поправимо. Подумай обо всем, что я сказал.

Мы уже подошли к моему домику. Завидев нас, сидевшая на пороге Хэ быстро спряталась за дверь.

– И вот еще что, – как будто поразмыслив, сказал Вэнь Чан, – я приду завтра утром до гонга – тебе надо научиться бегать, господин мой Ли.

Хэ ждала меня у полуприкрытой двери.

– Дорогой мой господин Ли, ты голоден и устал. Я смогла приготовить твою любимую еду и лепешки. Они, правда, сказали, что это в последний раз и вы будете есть то, что и все, но мы еще посмотрим. Вас никто не обидел? И как прошел день? И что вы делали?

Никогда я не слышал, чтобы наша скупая на слова Хэ столько говорила, но я никогда и не разлучался с ней на целый день.

– Успокойся, добрая Хэ, успокойся, все было хорошо. И меня никто не обидел, и я с удовольствием поем, – мне с трудом удалось вклиниться между ее нескончаемыми вопросами.

Нянька окончательно успокоилась, только когда я поел, и ей удалось уговорить меня переменить одежду.

Прав был Вэнь Чан – это был мой первый в жизни почти самостоятельный день, день, полный разных неожиданностей. Мне надо подумать, подумать о многом. Ведь мне понравилось здесь, в школе. Во всяком случае, понравилось то, что было сегодня, и учителя, и ученики. И, конечно, мне понравился, очень понравился мой наставник Вэнь Чан. Да, мне хочется учиться здесь. Я хочу быть хорошим учеником!

VI

Мне хочется учиться здесь! Я хочу быть хорошим учеником!

Сколько раз впоследствии повторял я себе эти слова! Тяжело дыша и еле передвигая ноги, я бежал вслед за Наставником в предрассветных сумерках задолго до первого гонга, и заклинанием бились в голове слова: «Я хочу! Я буду!». Я в тысячный раз повторял абрис ставших уже ненавистными знаков и не уставая твердил себе: «Ты можешь! Ты не уронишь лица!». А ведь были и еще дисциплины, были еще интересные вещи, на которые у меня просто не оставалось ни времени, ни сил. Хэ и так очень сердились – она совсем не видела меня: рано поутру Вэнь Чан условным свистом вызывал меня из дома, и после вечернего гонга, почти под звуки колотушек ночной стражи, я возвращался усталый и измученный.

В те первые недели, месяцы в школе у меня не было ни времени, ни сил думать, вспоминать, жалеть о чем бы то ни было. И когда однажды поздно вечером вместо того, чтобы быстро проглотить, не понимая даже, что это, приготовленную Хэ еду и, упав на ложе, провалиться в мгновения быстрого крепкого сна, я медленно, со вкусом, поел и, обращаясь к Хэ, спросил, есть ли какие-то вести из дома, я был удивлен не менее ее.

По какой-то не понятной мне причине само собой подразумевалось, что ни Госпожа Мать, ни я не будем писать друг другу. Но Хэ своими одной ей известными путями узнавала обо всем, что происходило во Дворце. Так, мы знали, что Главная жена продолжает присутствовать на Приемах и Пирах, что одну из своих дочерей она выдала замуж за чиновника Левой стороны[33]. Это, конечно, было бы совсем нехорошо для Дочери Господина, но для дочери Главной жены это была очень почетная партия. И еще много чего такого же глупого передавали Хэ, но главное, что мы – я – знали, что Госпожа Мать хотя по-прежнему и не очень здорова, но любит меня так же сильно, как и раньше, и шлет мне благословения своего любящего сердца.