Дракон Воздуха

К вечеру меня стали искать и на озере. Зацепившаяся тесемками за прибрежную осоку шапочка навела их на правильную мысль, и, не утруждаясь дальнейшими поисками – все было и так очевидно ясно, – шапочку вытащили из воды и наверняка послали во Дворец – с ней Главному учителю будет проще приносить Великие Клятвы.

К собственному удивлению я проспал полночи глубоким темным сном. Пробудился я от тихого, еле слышного голоса. Стволы бамбука, покачиваясь, задевали друг друга, и в их шум вплетались слова – говоривший повторял их снова и снова, пока я окончательно не сбросил тяжесть сна и не понял, о чем так настойчиво шепчет голос. Рядом со мной лежали два маленьких узелка.

В одном было немного еды – увидев ее, я вспомнил, что не ел уже сутки. Но я связал узелок, ничего не попробовав – неизвестно, когда я еще найду еду, да и голос призывал меня не мешкать. Во втором узле – побольше – была простая одежда крестьянина. Вчера вечером, когда меня перестали искать, я попытался спокойно подумать и оценить все, что произошло, все, что я сделал, положение, в котором я очутился, подумать о том, что делать дальше.

О том, почему, что заставило меня сделать то, что я сделал, и правильно ли это, я не мог позволить себе раздумывать, а вот о том, что делать, как быть дальше, надо было очень и очень хорошо подумать. Прежде всего я должен выбраться за пределы школы, а потом… потом у меня был смутный план – желания. Но главное – надо выбраться из школы, а я никак не мог придумать, как преодолеть высокий крепкий забор. А уж о том, что моя одежда – одежда ученика – отличается от обычной одежды и может вызвать подозрения за пределами школы, я совсем не подумал. Теперь же у меня появилась возможность, и я должен воспользоваться ею – очутиться за пределами школы.

Я переоделся, узелок с едой и увязанную школьную одежду взял с собой и, как мог быстро, постоянно проверяя, свободен ли путь, добрался до ворот школы. Здесь я тенью собственной тени проскользнул в приоткрытую кем-то дверцу у главных ворот.

Медленно, прячась за каждым комком земли, срастаясь с каждой кочкой, переполз я поле, отделявшее рощицу от школы. Как неслись мы здесь на веселых грохочущих колесницах всего несколько лет назад! Но вот я под спасительной сенью деревьев.

Можно передохнуть, отползти подальше, выпрямиться во весь рост, бросить последний взгляд на служившее мне столько лет домом пристанище, попрощаться с двумя самыми близкими мне людьми – с одной, служившей мне с первых минут моего появления в этом мире и покинувшей меня в желании и уверенности продолжать верно и преданно служить мне, и с другим, поддержавшим меня в одиночестве и отчаянии отрочества, единственным, кто догадался, понял, что произошло, что я на самом деле сделал, и, рискуя собственной жизнью, пришел мне на помощь, спас меня. Я прощался с ними, со своей прошлой жизнью. Я ни о чем не жалел, мне нечего было стыдиться.

Единственно, о чем плакало, нестерпимой болью сжималось сердце, – Хэ, моя добрая дорогая Хэ. Зачем, зачем, куда ты ушла??! Я спрятал свою одежду в глубоком, бездонном дупле, засыпал сверху сухими, наполовину сопревшими листьями. Может быть, какой-нибудь зверек когда-нибудь заглянет в это дупло, а так… Кто будет здесь что-то искать?.. Тот мальчик, тот ученик, он остался здесь с преданной Хэ, с мудрым Наставником, с веселыми друзьями.

Новый, не знакомый мне Ли шел навстречу своей жизни, своей судьбе. Теплое ласковое солнце поднималось все выше. На пороге была весна.

IX

Теплое ласковое солнце согревало землю, небо, зверей, птиц.

Крестьян на полях, ремесленников в городах – всех радовало приближение весны. И я, крадучись, обходя деревни, ночуя среди куч прошлогоднего мусора, вздрагивая от малейшего шороха в лесу, чувствовал прилив сил – новая неизведанная радость свободы пьянила мою кровь, кружила голову.

Как во сне, ведомый, оберегаемый духами предков, проделал я длинный путь до города. Простая крестьянская семья приютила меня, дала кров и пищу. У них провел я несколько недель, заполненных тяжелой физической работой. Это была моя благодарность за ту заботу и тепло, которые они подарили мне. Они же нашли возможность переправить меня в город. Мое превращение из ученика закрытой школы в свободного, ни от кого не зависимого человека было таким быстрым, таким стремительным.

И вот я в городе. В прекрасном саду, окружающем большой красивый дом родителей Хао.

Где-то в глубине покрытых ароматными цветами деревьев раздавались звонкие девичьи голоса и веселый смех. Она должна быть там, стучало, звало мое сердце. Осторожно, стараясь не попасться никому на глаза, я вышел на берег маленького, совсем крошечного пруда. Несколько молодых женщин и девушек играли в волан. Разгоряченные лица, вольные движения. Где же, кто же среди них та, ради которой продолжает длиться моя жизнь?

Волан отлетел в мою сторону – в высокие, покрытые колючками кусты. Девушка побежала поднять его.

– Не ищи его, Синь, пора уходить, – она вернулась к подружкам. Что-то взволновало, встревожило ее, что-то было там в кустах…