Дракон выбирает невесту

Кефалинский парк был закрыт на реконструкцию. Стоя возле ворот, затянутых грязной пленкой, я угрюмо смотрела, как рабочие ковыряют плитку возле памятника президенту Сальцхоффу. Накрапывал мелкий дождик — не такой, при котором открывают зонты, но настроение он портил.

Неужели Макс что-то перепутал?

Бригадир рабочих вдруг оторвался от плит и, помахав мне рукой, громко прокричал с невероятным акцентом:

— Иди, да! Открывать варот, слющий, э-э-э! Иди, не бойсь!

Я послушно проскользнула в приоткрытые створки ворот, и бригадир махнул в сторону одной из аллей и добавил уже тише:

— Иди, иди, слющий, да! Вас ждеть уже, э-э-э!

Я едва не рассмеялась. Ну и план! Конечно, если парк закрыт на реконструкцию, то тут нет лишних свидетелей, и мы спокойно побудем вдвоем, не боясь, что нас увидят посторонние. Кристиан с самого утра торчал в лаборатории, предупредив меня, что вернется поздно вечером, — что-то не ладилось с новыми синтезаторами.

Впервые за долгое время я чувствовала себя по-настоящему свободной.

Дорожка закончилась через четверть часа — уперлась в маленький домик паркового смотрителя. Дождь к этому времени разошелся так, что открытый зонт почти не спасал, на улице, несмотря на полдень, стало по-осеннему темно и уныло. Но за окнами домика горел теплый свет, и, взбежав на крыльцо, я увидела, что дверь приоткрыта.

Весь домик состоял из двух комнат — рабочего кабинета и спальни. Макс стоял у окна, разливал по чашкам ароматный чай, и от него веяло таким домашним теплом и нежностью, что я почувствовала, как в груди что-то сжалось.

— Макс… — позвала я.

Он улыбнулся, взял одну из чашек и ответил:

— Раздевайся, это все надо высушить.

Отопительный котел работал во всю мощь. Я сняла промокшие джинсы и водолазку, Макс бросил их на решетку сушилки и, обняв меня каким-то резким, порывистым движением, негромко произнес:

— Я скучал.

— Я тоже, — откликнулась я, слыша, как бьется его сердце. Впереди у нас был целый день, который мы спокойно могли провести вместе. Смартфон, геолокацию которого отслеживал Кристиан, остался дома. Никто не узнает о нашей встрече.

Пальцы Макса мягко скользили по моей спине, неторопливо очерчивая лямки бюстгальтера. Его тело под сорочкой было горячим и сильным, словно впервые за долгое время Макс чувствовал себя живым, настоящим. Я все бы отдала за искру над его головой, но искры не было.

— Я за тебя боюсь, — выдохнула я, отстранившись от Макса и взглянув ему в глаза.

Рядом с ним я становилась совсем другой, не собой. Я могла себе позволить быть беззащитной и хрупкой, и такого чувства я еще не испытывала.

Макс только рассмеялся.

— Ох, моя хорошая… Я не сгорю, если ты об этом.

— Я за тебя боюсь, — повторила я.

Дождь пошел сильнее — загрохотал по крыше так, что шум проглотил все слова и звуки. Макс подхватил меня на руки и перенес в спальню. Когда мы опустились на маленькую узкую кровать, я поняла, что готова снять перед Максом не только одежду — даже кожу.

Мне хотелось без остатка принадлежать мужчине, который целовал меня с такой опаляющей страстью, словно это была наша последняя встреча. Словно все должно было оборваться прямо сейчас. Я наконец-то узнала, что такое любовь.

Потом мы лежали в обнимку под колючим клетчатым одеялом, дождь стучал в окна и барабанил по крыше, и не надо было ни говорить, ни двигаться. Мне хотелось только раствориться в тепле объятий любимого человека. Потом Макс спросил:

— Как твоя работа?

Я рассмеялась. В моей ситуации ни о какой работе даже речи не шло.

— Никак. Кристиану не нужна жена-решала. — Я устроилась в объятиях Макса поудобнее и добавила: — Так что ничего не делаю. Сижу дома, читаю.

— Тебе, должно быть, скучно, — предположил Макс. Прикоснулся губами к уху.

— Такова судьба драконьей жены… — вздохнула я. — Или участь. Но ты будешь жить, и остальные драконы — тоже. Я поскучаю, ничего страшного.

— Есть тут один вариант, — неопределенно сказал Макс. Я обернулась к нему — глаза его были темными, а взгляд — глубоким, погруженным в воспоминания.

И ни единой искры.

— Что за вариант, признавайся. — Я легонько толкнула его в грудь.

Макс рассмеялся, крепче прижал меня к себе, словно собирался никогда не отпускать и никому не отдавать.

— Касается семьи Финниган и твоего мужа, — сказал он. — Что фро Семеониди делает завтра? Хочу зайти к вам.

— Мне не нравится, что ты говоришь загадками, — призналась я.

Макс улыбнулся уголком рта. Поцеловал меня в макушку.

— Так что он делает завтра?

— Все как всегда, — ответила я. — С самого утра — на вершине башни.

Макс понимающе кивнул.

— Тогда давайте встретимся в полдень, — предложил он. — Мы с Эдвардом, ты и он.

Вот как! Тут даже Эдвард в деле. Встреча переставала быть томной.

— Рассказывай, что случилось, — промолвила я, прекрасно понимая, что знаменитое драконье упрямство заставит Макса держать рот на замке. Он лишь улыбнулся и ответил:

— Завтра. Тебе понравится.

Если меня жизнь чему-то и научила, то только тому, что иногда с собеседником лучше не спорить.

— У тебя нет искр, — с грустью заметила я.

Макс усмехнулся, задумчиво скользнул пальцами по моему обнаженному плечу.