Драконье сердце

Вдруг Торреса осенило! Может это и есть Игнис… Кажется, что многое указывает на это: внешность мужчины, его одежда старого образца, красные глаза, больше похожие на пламя дракона…

– Подожди… У тебя в теле тоже две души? Ты – это Игнис? – Теодор наконец окончательно пришёл в себя и решил заговорить с незнакомцем.

– Кто? А, Игнис… Нет, не совсем, я – Морган… Морган Фримен, если быть точным. – спокойным голосом ответил мужчина.

– Я Теодор Торрес, ну, типа, можешь обращаться ко мне по имени, да, как захочешь, если честно, мне всё равно, хоть Фулгуром назови. Только объясни, какого грома я прикован к скале в какой-то блин пещере или гроте? Зачем ты меня приковал?

– Тут такое дело, Теодор, у тебя есть одна зараза… – зловеще проговорил Фримен.

– Я здоров! – спешно перебил Теодор, портя всю атмосферу и напряжённость речи Моргана.

– Фулгур. Ничего такого не слышал? Душевное расстройство, так сказать…

(Теодор замер от изумления!)

– То есть ты знаешь?

– Именно.

– А у тебя в груди Игнис, верно?

– Да, он самый! Видишь ли, мы отнюдь не дураки. Я и Игнис прекрасно понимаем, что вы припёрлись сюда нас убить. Знаешь в чём проблема?

– В том, что ты, Морган, ужасно одеваешься?

– Заткнись! Проблема в том, что Фулгур тебе рассказал отнюдь не всё. Давай я поведаю тебе правду, так мне будет легче тебя прикончить.

(“Не верь ни единому его слову, он лжец!” – сказал Фулгур Теодору.)

– И что же ты мне можешь рассказать?

– Я бы не был так жизнерадостен на твоём месте. Тебе стоит задуматься, что ты мой пленник, а твоя жизнь сейчас – лишь моя прихоть. Твой душевный сожитель лгал тебе. Ты до сих пор не догадался, почему же он был в заточении?

– Ты вместе с сородичами толпой еле победили Фулгура!

– [Морган ухмыльнулся] Мой никчёмный братец такой же неудачник, как и ты! Всё, на что он способен, так это запугивать людей, да бы они восхваляли его в легендах. Игнис в одиночку победил Фулгура одним ударом, вот, как было на самом деле! Твой ничтожный дракон так отлетел от удара, что даже оставил огромный кратер на земле. Он запер Фулгура навсегда, чтобы тот не мешал людям спокойно жить! Но теперь, терпение Игниса лопнуло, вы никогда не выйдете из этой пещеры живыми! Мы уничтожим тебя! [Морган истерически и громко рассмеялся. Торрес испытал дежавю…]

Фримен снял с себя кожанку, откинув её на ближайший камень, торчащий из темноты склепа. На свет небольшого факела, висевшего прямо у головы Торреса, вышло тело Моргана, Теодору предстала грудь этого человека, больше похожая на сгоревший уголь. Вся видимая часть Фримена начиная с шеи была усыпана множеством жутких шрамов, казалось, будто рубцовая ткань – это и есть настоящая кожа этого человека, а те редкие плеши, которые были нетронутые и гладкие выглядели инородными, словно и были шрамами – вот, насколько изуродовано было тело Моргана Фримена. Торрес слегка покривился в лице, видеть последствия чужой боли – это совсем другое, нежели испытывать её самому. Собственную боль можно пересилить обуздать, можно попытаться закрыть глаза, стиснуть зубы, но, лишь когда видишь чужую боль, только тогда ты чувствуешь её всю, в такие моменты начинаешь завидовать психопатам, у которых нет ни капли сочувствия…

– Что такое? Я видел, что ты сотворил с вараном, ты явно ещё неумело пользуешься проклятием Фулгура, но уже не впервой, это я понял сразу. Так что ты можешь не морщится, очевидно даже дураку, через какую боль ты прошёл, но всё это лишь цветочки… (Теодор вяло приподнял голову, не ответив ни слова, он просто продолжил слушать Моргана) Знаешь откуда эти шрамы? До того, как в меня вселился Игнис, ещё до Бус анимарума, я был простым военным, я был рядовым в германской армии, как раз тогда, когда Гитлер решил развязать войну. Мне ничего не оставалось делать, кроме как идти на смерть за грёбаного фюрера!

– Ты – хренов нацист! – воскликнул Теодор.

– Да больно много ты понимаешь, Теодор Торрес (Фримен с какой-то особой ненавистью произнёс его имя.). Не идёшь умирать на фронт по своему желанию, тебя твои вчерашние товарищи прострелят нахрен черепушку “за предательство родины”. Тупые люди не понимают, что ценность есть даже у их никчёмной жизни! Именно по этой причине я решил, что сам не буду забирать жизни других и пошёл фронтовым лекарем!

Глава 14

“Человек-огонь”

Я просто старался действовать так, чтобы потом самому не жалеть о содеянном, понимаешь? (В ответ Торрес даже не повёл бровью, он просто слушал, очень внимательно слушал…) Я думаю, что ты вряд ли что-либо сейчас понимаешь… Слушай, а вот тебе вопрос: ты военный врач, хочешь спасать жизни, но посреди боя видишь, что солдат стороны противника умирает, истекая кровью, что сделаешь?

– Я бы попытался спасти его! Не ты, ни я – никто не способен решать, чья жизнь важна, надо сделать всё, что возможно, если можно спасти другого!