Драконье сердце

В ответ измученный Теодор просто молча стоял на покосившихся ногах, свистнувшие огрызки его рук, спешно возвращались к исходному виду, с его лица капали тяжёлые слёзы. “Прости, парень, ничего личного.” – сказал Фримен и тут же свалился на пол. Удивлённый Теодор с опаской окинул взглядом тело мужчины и начал идти к выходу из пещеры. “Свалю раньше, чем он очнётся. Кстати, а чего это он свалился поспать?” – подумал Тео, спешно пытаясь покинуть пещеру. Его окликнул Тяжёлый бас, доносившийся из-за спины: “Стоять, смертный!” “Твою ж положительно-заряженную…” – только и успел подумать Теодор, как его вдруг окатила струя невероятно горячего пламени, жадно впивающаяся в его плоть. Спина Торреса вспенилась и покрылась волдырями, одежда в секунду сгорела дотла, а Тео рухнул на холодные камни. Обернувшись, спустя какое-то время, лёжа на камнях, в луже собственной крови, что уже было не впервой для Теодора, но всё ещё жутко больно, он увидел искривившееся от злобы, больше похожее на чью-то мерзкую пасть, лицо Моргана, который был весь окутан пламенем, а его нижняя челюсть отвалилась, этот обгоревший кусок мяса с костями так отвратительно и нелепо висел на столь же ужасном и изуродованном огнём лице. Всё-таки человеческие тела совсем не подходили для столь могущественных способностей древних драконов… Ещё и Игнис по старой привычке стал извергать пламя из пасти, на какое-то время лишив себя зрения, расплавив собственную голову. Поэтому он не смог сразу атаковать Торреса. Дальше Игнис, захвативший власть над телом Моргана, будет использовать руки Фримена, наверное…

Едва придя в себя, Тео чудом увернулся от следующей волны огня, которая вот-вот накрыла бы его, если бы он не успел резким рывком отлететь в сторону при помощи силы Фулгура. Он увидел, что глаза Моргана стали красными, как пламя, к тому же его голос изменился. “Это уже не Морган Фримен, теперь это – долбанный Игнис, чтоб его!” – заключил Теодор. Игнис, оставляя за собой яркий горящий след оказался перед лицом Теодора за мгновение. Ноги тела Моргана сгорели до самых костей. Два человека, четыре души, молнии и пламя всё сошлось, сопровождаясь жуткими криками Теодора. Тело Торреса невозможно было назвать человеческим, пусть он и отключался вновь и вновь, но всю боль он чувствовал, это было очевидно по его жуткому выражению лица, иногда нараставшем на жутких обгоревших костях, а затем вновь испепеляясь до золы. Игнис избивал Торреса, окатывая его огнём и пламенными ударами раз за разом, Тео лишь периодически защищался, как мог. И тело Моргана и Теодора – оба были до неузнаваемости искорёжены, сожжены, расплавлены, это продолжалось вновь и вновь, каждую секунду, боль и страдания, приносимые даже собственными атаками… Каменный пол пещеры настолько нагрелся, что с него начали испаряться все жидкости: литры крови, капли пота и слёз, а также всё остальное, что могло натечь с человека. Ужасно едкий запах и пар окутали склеп, человеку ничего уже не было видно внутри… Хоть пещеру постоянно освещала огромная, мечущаяся из угла в угол с большой скоростью, вспышка из пламени и молний. Последние стали прорываться всё реже и реже, пока вовсе не стало понятно, что Игнис избивает отключившееся тело Теодора, которое лишь изредка посверкивало мелкими разрядами. Игнис продолжал уничтожать себя и всё вокруг, попутно выкрикивая: “Сдохни, ничтожество! Фулгур! Из-за тебя этот человек умрёт… Я заберу твою никчёмную душу, брат!” – прогремел голос Игниса, донёсшийся до Теодора, словно сквозь толщу воды. В глазах всё было то белым то чёрным, ничего было не понятно. “Умрёт?” – подумал Тео, пока к нему возвращалось сознание. Игнис встал над Теодором и занёс над ним правую руку. В его кулаке появилось какое-то иное пламя, более сильное и невероятно горячее. Оно было почти белое с небольшими оттенками ярко-жёлтого. Даже на расстоянии нескольких метров Теодора окатила невероятная боль, это пламя, похоже, было жарче солнца! Камень пещеры со временем начал таять, словно зефир от таких температур, воздух в исказился от жара, стал, словно в разводах, но Теодор ничего не видел и чувствовал только, как каждая частичка его тела сгорает дотла вновь и вновь. Теодор осознал, что ему грозит: “Видимо это пламя самого Игниса, этим он хочет уничтожить душу Фулгура, ну и мою заодно…”