Драконье царство

— Вы хотели, чтобы я появился! Вы сражались за то, чтобы появился верховный король, вы сражались со мной в этой войне, и вы ее выиграли — вы все! Если мне придется уйти, я оставлю тут вместо себя не только Мордреда, а вас всех, откованных как отличный меч, из самого лучшего материала! Ты думаешь, про «Круглый Стол» я тоже говорил когда-то просто так? Вы все теперь «волшебные существа»! Как тебе такое, Бедвир? Я еще не знаю сам, выйдет ли какой-то толк из Мордреда! Но из вас-то всех — выйдет?!

— Артур… — выдохнул Бедвир просто с тоской глядя мне в глаза. Почему-то снизу вверх. Не то, чтобы он был ниже меня, но он же, кажется, стоял? Оказывается, я уже бессознательно поднялся, испепеляя его взглядом. — Я не хочу, чтобы ты оставлял нас… пожалуйста!.. Ведь нельзя было сделать все это, чтобы потом бросить и отказаться! Ты единственный настоящий Артур! Другого быть не может! Я не верю, что это был не ты! Это всегда был ты! Вот и сейчас, ты просто ничего не отрицаешь. Мало ли, что я сказал? Это говорил мой страх! Каким бы именем ты ни назвался, разве Мордред назвался Артуром? Разве он похож на тебя хоть чем-то кроме внешности? Может быть, вы сами не знаете теперь, кто из вас настоящий? Но это ты! Так сказали звезды, так сказала судьба, так говорила война, и так говорит мое сердце! Если ты сомневаешься сам, прости мое мгновенное сомнение! Я даже представить не могу, как оно должно было тебя ранить!.. Но это лишь оттого, что я не хочу сомневаться! И мне не нужен другой король! Кроме тебя!

«Трещина пролегла», — подумал я, глядя на него и ощущая странное упрямство, будто хотел бы доказать ему то, от чего он отказывался. — «Ее все равно не заклеить. Как бы ты теперь ни старался. И это к лучшему…»

Но жизнь каждый день приносит новые трещины. Это просто энтропия. Никуда от нее не деться. Каждый миг жизнь угасает. Но все еще продолжается, и появляется новая. Не следует сожалеть о разбитом. Или появится что-то новое, чего не стоит упускать и терять, думая только об ушедшем, или сам последуешь за разбитым вслед, и сожалеть станет некому.

— Прости, Бедвир. Я сделаю все, что смогу. Может быть… — я резко остановился, ощутив, что от этих последних слов, от самого неожиданного порыва, который я вдруг не смог сдержать, по моей коже поползли ледяные мурашки. Неужели я в самом деле не смогу их бросить? Просто не смогу?

И что тогда — «только смерть освободит меня»?..

Пристально глядя на меня, Бедвир вдруг вздрогнул и чуть отступил.

— Ты так побледнел. Как будто тебе только что было откровение. Останься с нами!

Вот теперь пришел мой черед вздрогнуть…

Ну что, баньши, закричишь или засмеешься?

Кабал тоненько вопросительно заскулил.

* * *

Гавейн, весело насвистывая, ввалился в комнату, и бросил на стол передо мной не обремененный завязками и целыми печатями пергаментный свиток.

— От Леодегранса! Он собирается быть здесь через пару дней, похоже, он бесспорно и окончательно намерен повенчать вас с Гвенивер прямо в старый добрый праздник Лугнасад!

— А… — я уставился на свиток все еще немного в ступоре.

— Разумеется, я обещал гонцу, что немедленно вручу тебе это лично. Но тебя же не беспокоит, что я вскрыл и прочел это заранее?

Я пожал плечами:

— Нет, нисколько, разумеется… — Эх, когда я последний раз получал в Камелоте письмо от Леодегранса, с него обильно сыпалась крошка от высохшей крови. А теперь послание казалось ароматным, будто его если не надушили и не везли в сумке, полной лаванды, то старательно окурили чем-то благостным.

— Он еще пишет, — продолжал Гавейн, по-хозяйски усевшись на стол — кажется, это было нашей общей любимой чертой, — что скотты немного шалят на севере. Ты еще помнишь обещание тому парню по имени Бриде? Помочь ему со скоттами?

— Помню.

— Будем что-нибудь делать, или уже достаточно?

— Думаю, что стоит выслать туда кого-нибудь разобраться на месте. По-моему, для Мордреда это может быть отличным первым опытом. Отправим его вместе с Бедвиром, и посмотрим, сможет ли он что-нибудь сделать.

Гавейн благодушно склонил голову, кивая.

— Знаешь, пожалуй, я и сам бы с удовольствием съездил напоследок.

— Правда? — приятно удивился я.

— Ну конечно, правда. Когда еще удастся? И не по морю — для разнообразия!

— А правда, почему бы нет!.. Давай! Все равно до полного восстановления станции еще далеко.

— И Галахад тоже!

— Ты уже успел его спросить?

— Ага. По дороге.

— Ого. Отлично! Надеюсь, остальные не против?

— Пока нет.

— Хорошо.

— О кей, — Гавейн сцапал со стола свиток и двинулся к выходу.

— Эй! — позвал я ошарашенно.

— Что? — Он недоуменно обернулся.

— А письмо-то оставь!

— Да пожалуйста! Я думал, оно тебе не нужно!

— Ну конечно! Там, можно сказать, решается моя семейная жизнь!

Гавейн расхохотался и вернул мне свиток.