Драконье золото (СИ)

Дорос задохнулся от возмущения, отодвинул от себя блюдо и уже хотел было уйти, но решил задержаться, попытав счастье.

— Неужели злой дракон не разрешает такому выдающемуся мужчине, как Вы, немного своеволия? — напуская на себя добродушный вид, обратился к Хильду принц. Тот со вздохом отложил свиток и внимательно посмотрел на Дороса.

— Принц Дорос, Вы играете с огнем.

— Не признавать Вашу харизму просто невозможно, — продолжая гнуть свою линию, взялся за дело юноша. — Мужчина вашей стати, силы и красоты просто не может безоговорочно служить летающей ящерице.

— Надо же. Если я так привлекателен в глазах Его Высочества… — Хильд улыбнулся, отодвинул свой стул, в несколько шагов преодолел расстояние между ним и юношей. — Почему бы нам не стать ближе?

Дорос почувствовал, как кровь прилила к ушам, сердце юноши забилось сильнее, но в этот раз он не собирался отступать. Принц не был кисейной барышней, которая падала в обморок только от одних только намеков на интерес какого-нибудь местного повесы, тем более Хильд вызывал определенный интерес у юноши. Мужчина был недурно воспитан, привлекателен, тем более не скрывал своей заинтересованности в принце. Последнее несколько отпугивало Дороса, который не до конца понимал причины, предполагая, что Хильд делает это от скуки, от одиночества, просто ради развлечения, но никак не из-за искренности чувств. Дорос решил пойти ва-банк.

— Вы уже не раз мне это предлагали, — принц улыбнулся, вцепившись руками в спинку стула. До этого он никогда не был так взволнован рядом со слугами заезжих вельмож.

И все же Дорос переоценил свои силы и выдержку. В этот раз Хильд зашел дальше, чем обычно, и принц на самом деле оказался не готов к такому вниманию со стороны человека, который действительно привлекал юношу. И когда мужчина поцеловал Дороса, тот обомлел. Этот поцелуй нельзя было сравнить со всем тем, что происходило с юношей до этого — то были неловкие аккуратные невесомые поцелуи, от которых сердце билось чаще только из-за возможного раскрытия небольшой тайны принца. Сейчас это было чем-то несравненным: Хильд целовал увереннее, глубже, жестче, чем кто-либо иной. Он пробудил в Доросе чувство необходимости подчиняться, что пугало привыкшего к свободе принца. Может, он и не хотел уходить, но все же соскользнул со своего стула, как только поцелуй прервался и, ничего не говоря, с высоко поднятой головой направился к себе в покои, так и не заметив, что Хильд смотрел ему вслед глазами с белыми вертикальными зрачками, также он не услышал, как мужчина выругался, возвращаясь к свитку.

Следующим утром Бадахильдис, хмурясь, смотрел в небо, медленно укрывающееся тяжелыми тучами. Летать в непогоду он любил, но сегодня ему этого делать совсем не хотелось по двум причинам. Первая вот уже несколько часов не высовывается из выделенных ему покоев, а вторая — дракон устал. Устал от постоянных ненужных лично ему дел, но чувство ответственности, видимо переданное ему прошлым хранителем Амулета, давило, требуя действий. Ветер особо рьяно рванул на драконий замок — один из юных прислужников с писком спрятался за спину хозяина, а остальные позорно ретировались в покои.

— Не спускайте с него глаз, — Хильд говорил эту фразу каждый раз, как только собирался покинуть дом, пусть даже и на час. Проворный гость уже показал, на что способен.

Бадахильдис глубоко вдохнул морозный горный воздух и вскочил на перила балкона; прислужник скрылся в комнате вслед за собратьями, почувствовав силу создателя. Дракон на мгновенье прикрыл глаза и прыгнул, в ту же секунду обратившись в сапфирового зверя. Ему ужасно захотелось зарычать и выпустить на волю огонь, чтобы избавиться от непривычного неспокойного чувства, терзающего изнутри, раздражающего. Но Бадахильдис не мог поддаться сиюминутному желанию — принц должен как можно дольше оставаться в неведение. Если сейчас дракон даст волю чувствам, то любопытный юноша может прознать о двойственной натуре своего похитителя, и тогда Хильду уже не удастся вдоволь развлечься в компании принца.

Дорос замер у камина, который растопил самый яркий прислужник, как только вдали послышались глухие раскаты грома. Юноша впервые за всё время, что находился здесь, в плену, позволил себе вольно думать о семье. Дорос боялся и злился, он так хотел спросить совета у отца — что делать, как бы ты поступил? —, а потом присесть на пуфик с матерью, единственной, кто мог ничего не говоря приободрить. И так страстно желал обнять сестру. Той хватало одного взгляда, чтобы понять всё; хватало одного её слова, чтобы заставить действовать… Принц не был готов к одиночеству.

Сзади вдруг что-то грохнуло.

— Ну что ты! — Дорос подскочил к упавшей с кровати подруге. — Четыре лапы, а вечно падаешь. — И рассмеялся, когда Булочка с остервенением стала вырываться из его объятий, дабы опять оказаться на постели. — Ладно, спи, соня. А я прогуляюсь, — ему жутко захотелось пройтись, отвлечься то мыслей. — Только, тсс, никому не говори…