Драконьи испытания: Восхождение легенды

— Да! — воскликнула я, руководствуясь скорее любопытством, нежели соображениями осторожности.

Накатившее головокружение я настойчиво игнорировала, делая вид, что ласкаю таки подобравшуюся ко мне Брунгильду, а не держусь за её шею.

Саринеец пристально смотрел на меня и медлил.

— Мы теряем время, — пришёл мне на помощь Айсек, за что я одарила его скупым благодарным взглядом.

— Ну что ж, если для тебя это имеет принципиальное значение, я состою в близком родстве с королём Горных Сариней. И, следовательно, с вашей молодой императрицей, — сдержанно произнёс Нир.

Я вспомнила, насколько подробно рассказала о себе и почувствовала обиду. Для меня, в сущности, было не важно, сколь высоко его положение, обидела недосказанность. Альтанир не доверял мне. Я была уверена, что Пиротэн, а теперь и Айсек, знают гораздо больше. Мне же саринеец не пожелал открыться.

— Ты понимаешь, что твоё недоверие оскорбительно? — спросила я, вглядываясь в его беспристрастное, спокойное лицо.

Хотела продолжить выказывать недовольство, но слова застряли в горле. Очертания привлекательного лица начали неузнаваемо меняться, окружающее пространство подёрнулось дымкой, и я очутилась в центре круга жертвенных камней. По камням, словно колонны, опоясывающим высокий алтарь, стекали ручейки крови, стоящие передо мной спутники превратились в жутких монстров, вгрызающийся в плоть холод пронизывал насквозь. И только Брунгильда нервно подёргивала хвостом, шипела и жалась к одному из монстров. Именно реакция ящера, которого не затронула иллюзия, и помогла мне понять, что зрение вновь обманывает меня.

— Я согласна на обряд, с остальным разберёмся позже, — прошептала зажмурившись.

Воздух вокруг меня затрещал и стал колючим, словно его превратили в шипучий напиток с резким хлебным запахом, которым солдаты в летнюю жару утоляли жажду. Не открывая глаза, я постаралась вызвать в памяти случай из детства: как-то, мы с Матильдой прокрались на территорию гарнизонных казарм и, пользуясь тем, что наши родители заняты общением с управляющим, прилагая немалые усилия, сломали подпорки, удерживающие бочку с квасом. Тогда мы обе были снесены волной этого напитка, пролившегося из расколовшейся бочки и чудом не пострадали. Потом нас долго отмывали от настойчивого хлебного запаха и посадили под домашний арест на неделю.

Тёплая уверенная рука легла мне на плечи и успокаивающе погладила.

«Айсек здесь, значит всё хорошо» — подумала я и прижалась к нему. В последнее время только его близость давала мне ощущение покоя и безопасности.

— Я рядом, не бойся, — прошептал он.

— Ты только посмотри, какая пара! Они идеально смотрятся, — послышался голос Пиротэна.

— Я бы поспорил. — А это был точно голос Айсека, и разносился он откуда-то сбоку!

Я резко открыла глаза и отпрянула от обнимающего меня мужчины. Да что же со мной происходит? Слабость, нервозность, галлюцинации, а теперь ещё и это. Сознательно я тянулась к Айсеку, чувствуя его поддержку и заботу, а тело почему-то выбирало Альтанира. Я хотела бы, чтобы Айсек обнимал меня, но действительно успокаивалась и расслаблялась только от прикосновений Нира. Словно сознание и подсознание никак не могли договориться, кто же из этих двоих надёжнее и ближе мне.

— Давайте уже поскорее покончим с этим и двинемся в путь, — проговорила с неожиданной злобой.

— Всё готово, — подал голос Пиротэн, до этого копавшийся в своей сумке.

На землю было расстелено походное покрывало, в центре его водружён плоский камень, по-видимому, вместо алтаря. На камне стояла металлическая, слегка погнутая кружка — это, я так поняла, была альтернатива супружеской чаши жизни. Рядом с кружкой лежал маленький, складной нож, лезвие которого было тупым и в зазубринах, что обнаружилось позже и оказалось довольно неприятным сюрпризом.

Нас с Альтаниром усадили на покрывало, лицом друг к другу. Алтарь с «ритуальными кубком и клинком» находился как раз между нами. Но, пока мы устраивались, луну прикрыло небольшое облако и пришлось ждать. Лишь когда тусклый лунный свет озарил булыжник с гнутой кружкой и тупым походным ножом, бакалавр велел нам произнести ритуальные слова, которые сам же и нашёптывал каждому по очереди. С последним словом клятвы полагалось взять нож, порезать ладонь и сцедить выступившую кровь в кубок.

Меня, еще когда Альтанир резал свою ладонь, насторожила его реакция. Северянин не производил впечатления неженки, боящейся пораниться. Нир же зашипел и долгих секунд пять ковырялся ножом в своей ладони. Когда же пришёл мой черёд делиться кровью, всё стало ясно. Я по праву могла позволить себе быть неженкой, но стойко вытерпела пытку распиливания тупым зазубренным лезвием своей ладони. Сама, к слову, не справилась, Айсек помогал.