Драконьи крылья

– Если другого выхода все равно нет… Но только чтобы не жить вместе с Кристиной! И чтобы вы с Францем приходили к нам в гости. Каждый день! Ладно, через день! – поправилась она, видно, решив, что требует слишком многого.

– Обещаю! – ответил книгочей прежде, чем успел Эдуард. – Но только если мы не будем в это время на миссии.

– Миссия – это понятно, – вздохнула Саша. – А ты привезешь мне красивое платье? – спросила она вдруг, обращаясь к Эдуарду. – Мне и Изабелле? А то я его уже себе представила. Такое, знаешь, с оборочкой, и…

21

Эдуард

Каждый рыцарь чувствует Путь по-своему.

Говорят, есть несчастные, кто каждый раз заново вступают с ним в противоборство. Вызывают на бой, атакуют, гибнут и снова возрождаются до новой бесплодной попытки одержать окончательную победу или же до решающего проигрыша. Каждый раз – одно и то же, по кругу. Эдуард бы, наверное, так не смог – отступился бы.

Есть и иные – однажды пройдя Путем, в дальнейшем они вообще не ощущают разницы между ним и обычным, доступным каждому крестьянину пространством, ориентируясь сугубо по приборам. Никаких преимуществ перед прочими это им, как правило, не дает, и, тем не менее, этих рыцарей издревле считают лучшими. Таков был сэр Гуго. Сэр Павел Кольский тоже любит рассказывать, что совершенно не чувствует Путь, но сэр Павел Кольский много чего любит порассказать.

Большинство же, не глядя ни на приборы, ни на обзорные экраны – да что там, вовсе с закрытыми глазами, – уверенно скажут, летит «седло» внутри системы или зашло на Путь. Но спроси – все опишут свои ощущения по-разному. Если вообще подберут подходящие слова. Эдуард, к примеру, чувствовал себя плавно погружающимся куда-то. Нет, не тонущим, как в тот, памятный первый раз, не захлебывающимся – просто неудержимо увлекаемым в некий абстрактный бездонный «низ». Сопротивляться было бессмысленно – что бы он ни делал, падение от этого не замедлялось, но и не ускорялось. Но стоило Пути остаться позади, как странная иллюзия растворялась без следа. Молодой рыцарь уже настолько привык к этому, что почти подсознательно использовал для контроля положения «седла»: вынырнул из бездны – значит, пора заняться пилотажем.

Что любопытно, сколько бы переходов ни было на маршруте, последний – будь он единственным или десятым по счету, не важно – всегда ощущался по-особому. Погружение во время него было самым глубоким, а всплытие столь резким, что аж дух захватывало и в глазах темнело. Именно так все произошло и сейчас: свечей вырвавшись на поверхность, Эдуард с усилием вогнал в сжавшиеся легкие порцию воздуха, и едва взор начал проясняться, устремил его на центральный экран.

В первый момент ему показалось, что глаза все еще плохо служат ему: столько перед ними было всевозможных отметок. Вторая мысль: ошибся с прокладкой курса, не та система: ничего подобного вблизи Убежища быть не могло. Прежде чем успела оформиться третья – невероятная, но единственно правильная, руки уже сами, без осознанной команды натянули поводья, осаживая «седло» и разворачивая его обратно. Через несколько секунд Эдуард уже снова падал в хорошо знакомую ему бездну Пути.

* * *

– Не менее полутора дюжин Владык, – проговорил Эдуард, отхлебывая из деревянной кружки эль, но не чувствуя ни его вкуса, ни запаха, ни хмеля. – И один хаос ведает, сколько «седел». Они заполонили собой все! Я с времен Великого Похода столько не видел в одной системе!

Они с Францем сидели в обеденном зале мансиона за заставленной едой столом, но ни один, ни другой к пище пока не притронулся. Книгочей и эля не пригубил – так и сидел, плотно сжав ладонями кружку, словно зачем-то пытался согреть напиток их теплом. Эдуард же поглощал уже вторую подряд, лишь после первой обретя способность более-менее внятно изъясняться.

Сашу и Изабеллу они оставили в карете: нарте выходить в свет без кольца было нельзя, полукровка же, которую, в принципе, вполне можно было бы выдать, к примеру, за дочь Эдуарда – в этом случае документы девочке были бы не обязательны, – сама вызвалась составить подруге компанию.

Других посетителей, помимо рыцаря и книгочея, в зале не было, так что говорить можно было свободно – главное, не слишком при этом повышать голос.

– Не представляю, как они нас нашли! – в отчаянии продолжал Эдуард. Внутри у него зияла пустота. Все было кончено. – Убежище считалось абсолютно безопасным! Ничто не предвещало угрозы!

– А они не могли заметить нашу карету, когда она вышла в систему? – озабоченно поинтересовался Франц.

– Нет, не думаю, – без эмоций мотнул головой молодой рыцарь. – Я практически сразу вернулся на Путь, а они были довольно далеко. И потом на маршруте я проверял: погони не было.

– Ну, хоть так, – кивнул головой юноша. – Полторы дюжины Владык – это не случайная стычка, а тщательно подготовленная атака, – заметил он.

– То-то и оно! – Эдуард отставил в сторону опустевшую кружку.

– Там шел бой? – задал вопрос книгочей.