Драконья Игра

Ужасная натура, неукротимая природа беловолосых — сражаться и побеждать. Невозможность же победы — равно как и невозможность смерти как избавления — серьёзно угнетает их дух. Приспосабливаться они не умеют.

Белого волка можно поймать и посадить в клетку, но это не сделает его верным псом. Белого волка можно искалечить или даже убить, но не подчинить своей воле. Тем не менее, Альварх не хотел лишаться великолепного, гордого зверя, да и кто в своем уме станет ломать принадлежащую ему редкую драгоценность?

Сломать — слишком легко, а потому оба частенько делали вид, что не замечают истинного положения вещей, и один из них не принадлежит другому.

— Жаль, я не успел посмотреть, как они отрасли с тех пор, как погибли Эрик и Эмма. И прекрасная Лидия, конечно же.

Ящер рассчитывал вызвать гнев, ткнув в проверенное больное место, но, к его удивлению, человек остался спокоен, даже равнодушен.

— Действительно, жаль, — бесстрастно проронил он. — Полюбуйся пока на портретах — последний закончили совсем недавно.

— Правда? Что ж, хорошо.

Альварх сощурил глаза. Прошло чуть более двадцати лет с тех пор, как он бывал в Ледуме в последний раз. Он ушел после казни примы, забрав с собою инфанту. Что ж, уже двадцать лет, как нет в живых Лидии, неудивительно, что ресурс старой любви иссяк. Лимит ненависти тоже, похоже, исчерпан.

Круг замкнулся.

В этом сильном сердце не осталось и памяти прежних чувств, не осталось сожалений. Значит, нет больше крючков, за которые можно вытянуть столь желанные эмоции.

Однако, всегда есть еще кое-что, чем страж может его насытить.

— Ты позволишь? — с преувеличенной учтивостью спросил дракон, вновь надеясь разозлить мага.

— Да, — голос раздался сухо, с прохладцей. — Утоли свою жажду.

Презрительный тон ответа был слишком не закрыт, слишком не замаскирован, чтобы остаться необнаруженным. Таким тоном нельзя говорить с драконами. Таким неосторожным тоном можно только усугубить своё положение, но лорд Эдвард едва ли уловил опасную перемену настроения своего собеседника.

Мальчик коротко рассмеялся и небрежно, одною рукой начал расслаблять, расстегивать мелкие пуговицы, длинной дорожкой сверкающие на высоком вороте лорда-протектора.

Пальцы путаются в серебряных завязках титульных одежд, в сложном кружеве нижней рубахи. Изящные пальцы эти венчают отточенные остро коготки. Лорд Эдвард знает: раны, нанесённые когтями дракона, практически не заживают, а потому предусмотрительно не совершает резких движений и вообще — практически не дышит. Страж не может перечить желаниям дракона. Альварх снова смеётся. Алые розы покачиваются в его волосах.

Если бы хотел, дракон мог бы разорвать, сдернуть всё лишнее одним рывком, но ему, очевидно, нравилась эта возня. Наконец, распотрошив многослойный наряд, ящер склонился к освобожденной от ткани шее, и дыхание его первым коснулось молочно-белой кожи.

Приоткрыты золотому взгляду скульптурные рельефы мышц. Под кожей призывно пульсирует ток сияющей крови. Альварх задерживает вдох, завороженный зовом жажды. Первородный драконий недуг снедает его: пульсации крови он видит так ясно, как если бы человек был из стекла. Дракон чуть медлит, продлевая щекочущий нервы момент, и, в конце концов, приникает к излому шеи, точно определив место выхода к поверхности крупной артерии.

Призывая всё отпущенное ему богами хладнокровие, лорд постарался отрешиться от происходящего и терпеливо переждать всю эту нарочитую выходку. Но, вместо ожидаемой боли от прокуса хищных зубов, маг ощутил лишь робкое, нежное прикосновение совсем еще юных губ.

Поцелуй дракона?

Это было что-то новое. Правитель поднял глаза и с растущей тревогой посмотрел на светоносное существо. Мальчик мягко улыбнулся ему, показав аккуратные, очень острые зубки. Запустив руку в золотистые локоны, он нащупал на стебле одной из роз длинный шип и незаметным движением сделал крохотный прокол на указательном пальце.

Вернув руку обратно, внимательно посмотрел на результат.

Лорд Ледума тоже заметил, что случилось, и слегка побледнел. Дыхание тут же перехватило, будто что-то ударило его в грудину: сердце забилось вразнобой. Правитель словно оцепенел, темные глаза расширились и застыли.

Воцарилась мёртвая тишина.

Лениво выползли несколько капель крови, и ранка тут же затянулась без следа. Тонкий, благородный аромат просочился в воздух вместе с этими крупными каплями, пробирая до мурашек.

Альварх протянул руку и дотронулся до лица своего стража, размазывая светоносную кровь по высокой, резко выступающей скуле. Размазывая темное золото по белоснежному алебастру кожи.

Лорд Эдвард потрясенно наблюдал за его действиями. Сердце продолжало колотиться. Это было подобно тому, как выбрасывать и топтать дорогие, изысканные пирожные перед самым носом тех, кто голодал и много дней не видел даже ссохшейся корки хлеба.

Крайние формы желания и бессилия сводили с ума.

— О чем думает мой страж? — бархатным голосом поинтересовался высший. — Тебе как будто неприятно?