Драконья кровь

— Никто никуда не пойдёт, — от мощи, разлитой вокруг сильнейшего существа буфера, у Нейли перехватило дыхание. — Я труслив, поэтому не хочу, чтобы сюда прибежал бог-зверь. Я мелочен и мстителен, малыш, а ещё — горделив, тщеславен, падок на лесть и патологически недоверчив. Есть ли в буфере хоть кто-то, не знающий мой характер? Вы останетесь здесь! Потому что я — сильнее!

Было странно слышать, как старейшину называют малышом, но сколько лет владыке Замка Гудар? Нейли ощущала страх перед его мощью, но внутри неё была и благодарность. Никто не скажет богу-зверю о его ошибке. Грэнк проживёт еще немного… Бежать. Они должны бежать отсюда! Как можно скорее.

* * *

Наступил новый день. Эссерт видел лишь клочок неба из своего укрытия. Когда к его лапе прикоснулась ладонь, он не сразу понял в чем дело. Мысли шевелились лениво, не полностью вернувшись из тёмных глубин забытья. Еще немного и смертное тело будет восстановлено…

Прикосновение повторилось. Чувство пришло от руки в разрыве пространства.

«Он вернулся! — Эссерт приподнял голову на длинной шее. — Я отомщу… Совсем скоро!»

Эссерт сильным рывком поднял руку вверх, открывая проход в буфер. Разрыв получился слишком сильным, такой не закроется сам, но и певать. С той стороны выскользнул несостоявшийся слуга, отчего его нижняя часть тела тут же рассыпалась широким облаком. Слуга согнулся в поклоне.

— Ты здесь. Хорошо, — Эссерт хотел поблагодарить этого духа, но вскрикнул от боли.

Голова затряслась сама собой, пытаясь стряхнуть источник боли с левого глаза, но его тело было слишком изломано. Создание смертного тела истощило и без того скудные остатки сил. Целый глаз видел возвышавшегося над ним духа. Небольшое туловище на густых как грозовое облако клубах тумана. В руках освобожденного духа было копьё, по которому пробегали волны силы. С каждой волной оно проникало всё глубже в череп.

Эссерт хотел спросить о причине нападения, желал разорвать неблагодарного духа, но сил не было ни на что. Его шея безвольно обмякла, а голова с застрявшим в ней шипом упала на покрытый обломками камней пол пещеры. Еще недавно он плевками создал эту нишу в скале, а теперь не может ответить на подлый удар предателя.

Эссерт висел над зелёной поляной. Там и тут в ней уродливыми пятнами выделялись места проросших сорняков. Вокруг кольцом расположились горы уверенности, отбивающие наступающее волнами море отчаяния. Из-за такой защиты долина казалась жерлом давно потухшего вулкана. Горы дрогнули. Они больше не могли сопротивляться волнам тьмы. Море снаружи взревело, а его уровень резко поднялся. Тёмные воды перемахнули через край, потоками безжалостной кислоты прошлись по зелёной долине, выжигая радостную молодую поросль зелёных трав, ярких цветок, благородных деревьев. Лишь колючие сорняки смогли удержаться на некогда красивом пейзаже.

Эссерт смотрел на картину уничтожения под ним. Его волосы теряли свой золотистый цвет и перекашивались густой чернотой. Где-то в глубине земли, под центром долины, вздрогнула древняя сила. Похороненная и забытая под слоем яркой жизни. Долина задрожала от сильного землетрясения. Горы вздрогнули, отбрасывая волны отчаяния прочь. От центра долины разошлись трещины, выпуская тёмную жгучую магму с багровыми отблесками. Вода испарилась в один миг. Колючие ветки сорняков колыхались в горячем мареве, но смогли приспособиться. Кольцо гор оплавлялось в жаре гнева, закалялось в водах отчаяния. Оно стало меньше, сменило цвет коричневатой почвы уверенности на темноту острых скал гордости.

Эссерт закрыл глаза. Бог-зверь умер.

* * *

Фоун тяжело дышал, пытаясь выдернуть копьё из глазницы дракона. Ничего не получалось.

— Ну, и бог с тобой! — сплюнул бесчестный воин на землю.

Фоун шагнул в буфер и позволил размытому облаком телу принять человеческий облик. Он смотрел на мёртвого пленителя. Золотая чешуя бога-зверя стремительно тускнела, лишаясь своего золотого блеска.

— Обычная ящерица-переросток — вот ты кто, — устало ругнулся бесчестный воин. — Вот и всё… Я отомстил. И за себя, и за эту бедную девочку.

В голове Фоуна помутилось. С ним происходило что-то странное. В голове всплывали образы, воспоминания, мельчайшие подробности давно забытых вещей. Его память стала подобна кристально чистой воде. Он вспомнил шуточки о клане Лету и способностях этого семейства алхимиков.

«Кануть в Лету… Их клан не имеет никакого отношения к реке забвения. Это просто один из современных каламбуров, чтобы легче было запомнить об опасности силы алхимиков.»

Фоун испытал восторг. На одном из занятий говорили, что идеальная память — начало некоего пути, но какого именно он так и не мог узнать, ведь был отброшен кланом, как бесполезный дух.