Драконья кровь

- Сперва он дотошно разбирал феномен возникновения детей драконов, придя к выводу, что рождаются они под воздействием драконьей крови и только от женщин, наделенных даром. И потому взял себе такую женщину в жены.

И ведь ни одного шамана не осталось в пещерах.

- Он отправился с ней в горы, а потом весьма подробно описал ритуал посвящения. Женщины должны были усыпить дракона и выпустить ему кровь. Дракон умирал. А сердце его превращалось в огненные опалы, которые по сути своей – естественные накопители. Сперва их использовали шаманы, позже, когда Эшби понял, на что наткнулся, он взял торговлю в свои руки. Драконов, само собой, выбирали из молодых, любопытных и слабых, потому размеры камней варьировали.

Меня замутило.

- У них не было возможности отказаться. Если женщина не хотела подниматься в горы, ее изгоняли. Могли и камнями забить. Или еще что похуже. А вот те, кто возвращался, считались завидными невестами. Их по-своему берегли. Само собой, чтобы вновь отправить в горы, потом… что до детей, то девочки рождались просто одаренными, а мальчики – измененными. Девочек, к слову, появлялось в разы больше.

А стало быть, было кому подниматься и петь свою песню, убаюкивая очередного дракона, слишком молодого и доверчивого, чтобы просто дыхнуть огнем.

Мне было жаль женщин. И драконов тоже. Кого больше? Не знаю. Себя, наверное, хотя я к тому прошлому  не имею отношения.

- Гордон Эшби пришел к выводу, что драконья кровь изменяет женщин. Он пробовал ее на своих людях, но существенных изменений не обнаружил, хотя отметил, что мужчины айоха не едят драконьего мяса даже в очень голодные годы. Гордон же велел кормить мясом невольников. И весьма скоро получил вспышку странной болезни, которую гордо нарек «драконьим безумием». Она проявлялась в мелких судорогах, те перерастали в полноценный тремор. Появлялась лихорадка. Речь становилась бессвязной, а сознание туманилось. Будучи человеком своего времени, он сделал закономерный вывод, что болезни драконьей крови подвержены низшие расы, тогда как белые люди защищены, что, несомненно, вновь доказывает их превосходство.

Ага.

И угу. И еще что?

- Полагаю, некоторые страницы дневника были уничтожены еще до меня, - Ник подошел к окну. Лед, его затянувший, начал таять, и то тут, то там сквозь серую пелену проступали капли. – Род Эшби не может быть связан с запретной магией… во всяком случае, доказательно. Но темный обряд был проведен. И жертвоприношение состоялось.

- Знаю. Я… их слышала.

- Даже так?

Я кивнула.

Эта песня порой возвращается во сне, тяжелая, тягучая, сковывающая по рукам и ногам, и тогда мне начинает казаться, что это я пою, там, в камне.

И останусь в нем. Я просыпаюсь от ужаса, пусть и без крика, но все же. Я лежу, хватаю воздух открытым ртом, и уговариваю себя, что сон – это всего-навсего сон.

- Значит, он не обманулся.

- Кто?

- Отец. Он сказал, что твоя мать из одаренных, из тех, кого когда-то отправляли в горы. А они могут многое. К примеру, слышать вещи. Или смотреть в прошлое.

Не хочу я слышать вещи. А в прошлое смотреть тем паче, мне бы с настоящим понять, что делать. Я бы вообще оглохнуть не отказалась бы. И я обняла себя. А Ник кивнул.

- Ты привыкнешь.

- Легко говорить.

- Нет. Я ведь привык. Но тогда… не знаю, что и как пришло в голову Гордону Эшби, но он умудрился сплести воедино магию айоха и белых людей, направил ее на источник, в котором видел спасение для себя и своей крови. И связал все огромным накопителем.

- Он убил чужого дракона.

- Сперва он заразил своих жен. Обеих. Хотел сравнить, как они перенесут драконью кровь. И когда у Патриции открылся дар, куда более сильный, чем у айоха, Эшби обрадовался.

Мне снова было холодно.

И горло драло.

- Он решил, что сумеет вывести новую породу людей.

- Из своих детей?

- Времени у него было не так много, чтобы ждать результатов эксперимента. Он считал, что у него получится связать силу и выносливость айоха с умом высшей расы. И да, он заставил сына взять в жены дочь, чтобы закрепить изменения. Правда, мой отец не уточнил, что из четырех сыновей Гордона Эшби лишь одного можно было назвать в полной мере человеком. Остальных он уничтожил сам, как негодный материал.

- Смотрю… традиция.

Не стоило этого говорить, потому как Ник потемнел лицом, и к окну отвернулся. Прочертил на стылом стекле линию, которая, как показалось, разделила нас.

- Традиция. Ты хорошо сказала… он… у него отчасти получилось. Дети Эшби почти не болели. В мире, где выживал едва ли один из десяти, им не страшны были ни простуды, ни пневмонии, ни корь с краснухой. Они рождались одаренными. И умными. Сильными. Именно такими, как и хотел Гордон Эшби… правда, оказалось, что для подпитки силы нужны источник и драконья кровь. Полагаю, именно благодаря ей я вообще воспринимаю силу источника. Вот и получается, что, стоит убраться подальше, и начинается… нехорошее.

Линий становилось больше.

Ровные. Длинные. От края до края. Будто нарисованная решетка.