Драконья кровь

- Он меня упрекал. Девочка. А он сына хотел. Нет, он любил Зои, но ведь он сына хотел. А я… я больше не могла. Не желала… ребенок в доме – это так утомительно. Стирка и стирка, уборка… я с ног валилась, а он говорил, что хорошая жена должна успевать все. Я так хотела стать хорошей женой.

За дверью было тихо.

Здесь пахло лекарствами. И еще отчаянием, которое читалось в дрожащих пальцах, в расцарапанном до крови мизинце, в глазах, в которых застыли слезы.

- Я попросила… одну женщину… в Тампеске. Она продавала лекарства. Верное средство. А потом… эта айоха… все знают, что айоха разбираются в травах. К ней многие ходили, чтобы… вы же понимаете, мужчины порой совершенно ненасытны, а расплачиваются за это женщины. Она помогала. И молчала. И всем было хорошо.

Руки прижались к подбородку, который мелко задрожал.

- Зои, - напомнила Милдред. – Вы любили ее. Вы хотели, чтобы она была идеальной.

- Да.

Вздох.

- Она… она всегда была такой умницей… и красивой… для женщины очень важно быть красивой. Я воспитывала ее, как маленькую леди. Я сама шила ей платья и лучше не было даже в Нью-Йорке!

- Я верю.

- Я говорила ей, что мужа следует выбрать правильно. Сейчас женщины ведут себя совершенно безнравственно. некоторые даже позволяют это... не мужьям. Вы же понимаете?!

- Понимаю, - голос Милдред слегка дрогнул.

Ей бы пошло свадебное платье, такое, чтобы белое и с кружевами, вроде тех, которые пересматривала Милли. Она выписывала каталоги и могла листать их часами, а после долго и въедливо сравнивать один наряд с другим.

И главное, требовала, чтобы Лука тоже сравнивал. Он пытался. Честно. Но разницы особой не видел. А она была. И Милли обижалась, думая, что он издевается.

- Зои была не такой…  я отправила ее в Тампеску. В нашей дыре не найти приличного мужа. А Тампеска большая. Людей в ней много. Вдруг бы и сложилось. Она хотела петь, и я подумала, что пускай, лишь бы в приличном месте. И ни с кем до свадьбы. Моя девочка была воспитана в строгих принципах.

- У нее не сложилось?

- Нет… она пела, конечно. И хорошо. Жила у моей сестры… той повезло. Она вышла замуж за богатого человека. И у нее была домработница. И кухарка. И еще няня, которая возилась с детьми. Если бы мы могли позволить себе няню, я бы решилась на второго ребенка. Но я не могла! Просто не могла!

- Никто вас не винит.

- Он винил.

- Ваш муж?

- Да… раньше  он был добрым. И заботливым. А потом стал ходить к этой шлюхе и пить… много пить. Здесь почти все пьют, кто-то больше, кто-то меньше. Это от тоски. И он… он говорил, что я ему жизнь испортила.

- Когда Зои вернулась?

- Она… встретила неподходящего человека. Музыкант. Нищий совершенно. Зачем моей девочке нищий музыкант? Она была уверена, что любовь преодолеет все. Но правда в том, что любви надолго не хватит. Понимаете?

- Понимаю. Вы был против ее брака с… как его звали?

- Понятия не имею, - миссис Фильчер пожала плечами и икнула. – А она сбежала… представляете? Моя Зои сбежала с этим… с этой… она вернулась, когда любовь прошла. Моя девочка получила урок. Тяжелый урок. Но нужный, да… оказалось, что счастье в шалаше – совсем не счастье. Он продал ее украшения. Он забирал ее деньги, потому что был плохим музыкантом и ему не платили. Зои пришлось голодать. Он даже одежду ее продал… да… а потом стал поколачивать. Ничтожные мужчины часто любят пускать в ход кулаки. Если бы я могла, я бы убила эту скотину. Она вернулась, когда поняла, что беременна.

Судорожный вздох.

И пальцы левой руки вновь дерут мизинец правой. Когти царапают, расковыривая мелкие ссадины до крови, но миссис Фильчер будто не чувствует боли.

- Нам… пришлось решать эту проблему.

- Она не возражала?

- Сперва возражала. Говорила, что хочет оставить ребенка. Но это было совершенно невозможно! Зачем ей ребенок?! К чему портить себе жизнь, если все можно решить тихо? У меня была одна знакомая, которая занималась… я понимаю, что это незаконно, но она нам очень помогла. Мы с Луи убедили Зои не делать глупостей. Кому она была бы нужна, с ребенком? И здесь тоже… мы бы могли солгать о браке, но все равно… мою дочь считали бы неудачницей.

Лука смотрел на дверь, гадая, как идет вскрытие и понял ли Джонни хоть что-то, что может принести пользу.

- Еще и Эшби стал проявлять внимание, верно? – тихо спросила Милдред, прижимая пальцы к носу.

- Д-да… Эшби… Николас вернулся… помню, был на редкость неприятный мальчишка. Толстый. Неопрятный. Толстяки много потеют и от него вечно пахло потом. А еще эта манера смотреть куда-то вбок… конечно, Эшби, но Станиславу не повезло с сыном, это да… он вернулся другим. Совсем-совсем другим. Красивый. И я подумала, что почему бы нет? Пара ведь вышла бы чудесная, да…

- Ваша дочь согласилась?

- Ее пришлось лечить. Этот подонок, ее дружок, совсем девочку измучил. Она все время плакала, запиралась в комнате. Стала много есть. Мне пришлось ее ограничить. Даже замок поставила на кухню, представляете? Но это для ее же блага! У нее испортилась кожа, волосы… нельзя было так себя запускать! Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы она стала выглядеть подобающим образом.