Драконья кровь

И вправо.

Вправо. И влево. Она замирала в крайней точке, чтобы вернуться назад, но взгляд ее был устремлен на Милдред.

- Она родила ублюдка. Я думала, Ник выставит ее. Но он сделал вид, что не замечает, насколько ребенок… другой. А потом Зои упала с лестницы. Это он… он ее столкнул. Он превратил мою девочку в… в это!

- И поэтому вы его ненавидите?

- Да.

- И не только поэтому?

- Да.

- Тогда за что?

- Деньги… у него много денег… все решают они… всегда они… и только… если бы Зои развелась с ним, она осталась бы нищей… нищей неудачницей. И мы решили подождать.

- Вы?

- Я! – выкрикнула миссис Фильчер. – Я решила! Довольны? Я решила, что она подождет… за ней хорошо ухаживали, я бы так не смогла. Ей становилось лучше. Иногда. Я думаю, если бы увезти ее, она бы выздоровела…

…но потеряла бы деньги.

И поэтому миссис Фильчер решила, что пара миллионов стоит пары же лет ожидания в парализованном теле.

- Это он виноват. И вы. Вы бы могли просто арестовать… и я бы получила все… я бы стала богатой. И наняла бы кого-нибудь. Ненавижу уборку.

Глава 20

Глава 20

Женщина лежала на столе.

На таком обычном столе, которые ставят в мертвецких. Блестящий. Гладкий. Неуместный в жилом доме, пусть даже странном.

Ежик волос. Бледное осунувшееся лицо. И ощущение, что женщина вот-вот откроет глаза. Тело ее стыдливо прикрывала простыня, однако столь тонкая, что сквозь нее, казалось, видны были не только полукружья ребер и впадина живота, но и каждый бугорок, каждая ямка.

- Вы? – Джонни приладил на место крышу черепа. – Проходите. Я ее уже зашиваю. Тут на удивление приличный набор инструментов. Даже пила имеется. Вот зачем сельскому врачу пила?

- Пилить? – предположил Лука, испытывавший преогромное желание выставить Милдред прочь.

Женщины не должны смотреть на других мертвых женщин.

А она не только смотрела, она обошла стол, остановившись у босых ног. Из-под простыни выглядывали синюшные пальцы с лиловыми уже ногтями.

Стрижены аккуратно.

И даже лаком покрыты, именно поэтому и кажутся лиловыми.

- Бедная девочка, - сказала она, поправив уголок простыни.

- Ага, - Джонни вытер руки. – С мозгом точно ничего не скажу, надо пару дней. Пока отправил в формалин. И в лабораторию передам. Тут я только основы могу…

Он отвернулся к банке, в которой плавало серое нечто, похожее на ком дождевых червей. Луку всегда удивляло, как вот это самое, серое и уродливое с виду, может быть его сутью. Следовало признать, сердце в этом плане выглядело куда привлекательней.

- Я ее зашил, - Джонни присел рядом с банкой. Помимо нее на столике имелось еще с полдюжины. – Взял образцы спинного мозга, печени и почек. Желудка. Роговицы.

Он перечислял, а Лука кивал, делая вид, что понимает, зачем человека разбирать на куски. Нет, понимать он понимал, но все равно… как-то это было жутковато.

- И рекомендую тело тоже поместить в стазис. На всякий случай…

- Что-то есть? – Милдред отвлеклась от разглядывания острых пяток.

- Есть… точно есть, - парень потер руку об руку. – Я такое только в учебниках видел. Но пока мозг не пропитается формалином, резать нельзя. Точнее не получится. Видите, он мягкий?

Жидкость в банке имела желтоватый оттенок.

- А потом станет твердый и можно будет пустить под нож, чтобы изучить микроструктуру. Я пока по макро лишь… и то… диагностика мертвого тела – это неприятно. Очень неприятно, - он передернул плечами. – Я хотел стать целителем, но дар слабоват. А обыкновенный врач – это совсем не то, да и нельзя… вы знаете, что со слабым даром закрыто все, кроме диагностики? Слишком велико искушение помочь. Многие и помогают. Отдают себя по капле. Я так не хотел. Я в диагносты пошел, но выяснилось, что таланта нет. Это как… не знаю, слух. Сложно играть на скрипке, не имея слуха. И таланта. Вот. И осталось, что мертвецов ковырять. С мертвецами проще. К мертвецам у меня талант есть.

Лука поверил.

А Джонни провел по мертвой скуле.

- Если решите выдавать на похороны, я ее сделаю красивой. Они заслуживают того, чтобы быть красивыми…

- По делу что? – слушать эти разглагольствования надоело, да и не отпускало ощущение, что вот-вот случится нечто очень и очень плохое.

- По делу… по делу нарушена проводимость спинного мозга, а еще… вот, взгляните, - он поднял банку с подозрительной легкостью, а ведь она была немаленькой, особенно для такого хлюпика, как Джонни. Но нет же, поставил на ладонь, крутанул, разворачивая уродливый ком так, чтоб видно было лучше. – Видите? Здесь и здесь?

- Нет, - честно сказал Лука.

Он смотрел, но… как с теми платьями выходила. Мозги и мозги. В банке.

- Рубцы. Едва заметные. И ощущение, что мозговое вещество перерождается. Это бывает при ряде заболеваний. К примеру, куру[1]? Слышали про куру?

- Нет.

- Я читала, - Милдред склонилась к банке. И ведь действительно пытается увидеть то, что показывают. А Лука вот не пытается.

Зачем?

Он просто послушает.