Драконяша для отшельника

— Тихо, Жорик, тихо… — пытаюсь утешить и угомонить песика, глажу его, прижимаю к себе. И стараюсь не обращать внимания на внимательный взгляд хоязина дома. И не думать, каким образом он проник сюда, минуя задвижку.

И что ему надо?

После всего произошедшего, вариантов может быть масса…

И все, как один, пугающие…

— Ты ему прививки делала, кстати, — подает голос Антон, — от бешенства? А то как бы не пришлось мне еще и уколы в жопу ставить из-за этого засранца.

— Нет, — мстительно улыбаясь, отвечаю я, — он маленький еще для этого! А вот вам надо бы курс сделать. Для профилактики.

— Бля-а-а-а… — расстроенно бормочет Антон, — тупая псина. Так и знал, что одни проблемы от него будут! Я, бля, Коню такой счет подгоню, что до конца жизни не расплатится!

— Какой вы мелочный… — шепчу я, прежде, чем успеваю подумать, и Антон тут же переводит на меня изумленный взгляд. И я замираю, понимая, что ляпнула не то, что нужно. Он меня теперь не целовать будет, а убивать… По крайней мере, стремительно темнеющие от гнева глаза напрямую на это указывают.

— Тебе бы, тупая ты Дракоша, рот занять чем-нибудь, — все же выйдя из ступора, сдержанно гневается Антон, — я, бляха, даже знаю, чем.

И, пока у меня в голове формулируется несколько вопросов, первый из которых: “Почему опять Дракоша?”, и второй, самый основной: “Он реально говорит сейчас о том, о чем я думаю, или это я такая испорченная?”, Антон опять шагает ко мне.

Я, уже наученная горьким опытом, отпрыгиваю от него метра на два, как-то разом оказываясь за кроватью.

Жорик, только-только успокоившийся, опять заливается истерическим лаем, причем, ощущается, что песик устал, потому что его голос уже ощутимо подхрипывает.

А Антон останавливается, моргает изумленно, словно только сейчас понимает, что шагал в мою сторону.

И, досадливо скривившись, отворачивается.

— Черт… Ладно… — голос его звучит глухо, как будто слова приходится выдавливать из себя с трудом. Я стою, прижимая к себе беснующегося Жорика, и настороженно смотрю на Антона, любой гадости ожидая и стараясь заранее подготовиться. — Дракош… — Боги, да почему “Дракоша”??? — Ты меня прости…

Вот такого я точно не ожидаю! Извиняется!

Мой холодный монстр-хозяин извиняется!!!

Это что где сдохло?

А Антон, между тем, продолжает, все так же не глядя на меня, словно ему смотреть больно в мою сторону:

— Я… Когда ты сказала про книгу, разозлился… Немного…

Ничего себе, немного! А что же бывает, когда он много злится???

— Я не хотел тебя напугать… И… Целовать тоже не хотел.

А вот тут обидно было…

— А почему не хотел?

Вопрос у меня вырывается сам собой, опять! Мимо мозга, так сказать, пролетает. И сразу в рот…

Антон снова вскидывает на меня изумленный взгляд, поднимает брови, всем своим видом символизируя немой вопрос: “Ты — дура?”. И тут же приходя к своему обычному выражению лица.

Должно быть, на вопрос получен утвердительный ответ.

— Не знаю… — Усмехается он, затем окидывает меня очень говорящим взглядом, — а должен хотеть?

— Ой… Прости, пожалуйста, — тушуюсь я, — нет, конечно… Но просто ты так… Напал… Зачем?

— Просто… Ну… Считай, помрачение нашло.

Антон пожимает плечами и отводит взгляд.

— Бывает… — неопределенно соглашаюсь я, кивая неизвестно чему.

— Ну… — через пару секунд, помявшись, говорит Антон, — чего? Мир?

— Мир, — улыбаюсь я, поглаживая уже угомонившегося Жорика по маленькой голове. Песик, утомившись от слишком активной защиты своей хозяйки, устало прикрывает глазки. — Только вы мне позволите вам помочь с рукописями! — спохватываюсь я, желая хоть что-то выторговать из сложившейся ситуации. А то я — сторона пострадавшая… Это меня тут без спроса хватали, мяли, целовали… И пугали.

— Черт… — морщится Антон, но затем вздыхает обреченно, — ладно. Завтра с утра начнем… И смотри, если мне что-то не понравится…

— Отлично! — я радостно улыбаюсь, заслужив еще один изумленно-непонимающий взгляд хозяина дома, — до завтра тогда!

— Ага…

Он усмехается непонятно чему, потом, кивнув, выходит из комнаты.

А я, на эмоциях поцеловав Жорика в мокрый носик и определив его на кресло, плюхаюсь на кровать.

Раскидываю руки, смотрю в потолок.

Вздыхаю, машинально трогаю натертые губы… Он хорошо целуется… И красивый такой… Даже как-то жаль, что гей…

Глава 14

Тогда, два года назад, Белянка, словно почуяв неладное, нигде не ходила одна, прятала глаза и вообще редко выглядывала из общей бабской комнаты, постоянно возясь с мелкими девками или помогая на кухне Ба.