Драконяша для отшельника

— Я прямо и не ждала… Обычно прислуга за хозяйским столом не сидит.

— Заткнись, а? — вполне миролюбиво отвечает Антон, быстро уплетая гигантских размеров котлету, — уже напизделась сегодня…

— Интересно, что же я не так сделала, все-таки? — прорывает меня.

В машине мы оба молчали, я пыталась пару раз задавать наводящие вопросы, получала мат в ответ… И обиженно закрывала рот.

И вот теперь наше величество соизволили высказать претензии. Грех этим не воспользоваться!

— Я тебе говорил, сидеть молча! Какого хера толпу вокруг себя собрала? — нудит Антон, не отрываясь от еды и не глядя на меня. Старательно не глядя, словно ему неприятно смотреть… Или больно.

— Я? — задыхаюсь я от гнева и обиды, — я никого не собирала! Они сами! Сначала один подошел… А на твоем столе табличка стоит! И баннер сзади вообще-то… И меня стали спрашивать… Что же мне, немую изображать?

— Я сказал молчать! Надо было молчать! А ты начала херню нести!

— И ничего не херню! Я тебе рекламу сделала! Все удивлялись, что я секретарь…

— Естественно…

— Почему? Чем я хуже? Рожей не вышла?

— Блять… — Антон бросает вилку и все-таки смотрит на меня. Пугающе мрачным, темным каким-то взглядом, от которого мурашки по коже скачут, — не вышла! Слишком… Няшная.

— Какая? — мне изменяет голос, вообще не понимаю, что он имеет в виду…

— Такая… — передразнивает меня Антон, — что каждому дураку понятно, какие ты у меня обязанности выполняешь…

— Но… но…

— Вот тебе и но…

— Ваш партнер… Может приревновать? — осеняет меня неожиданно.

Антон смотрит на меня с изумлением, а потом неожиданно начинает кашлять. Долго и надсадно.

Я вскакиваю, суечусь, предлагая воду, похлопать и прочее, но он с рычанием отпихивает меня.

Хватает воду, выпивает, потом долго приходит в себя.

Отдышавшись, он смотрит на меня красными от напряга глазами и хрипит:

— Ты, бля, меня убьешь когда-нибудь… Сучка малолетняя…

И, пока я, обиженно дуя губы, придумываю, что бы такое гадкое сказать в ответ, молчание наше напряженное неожиданно прерывается странным писком телефона.

Антон смотрит в экран, хмурится, а потом отрывисто командует мне:

— Жопу подняла и наверх. Дристуна этого забери.

— Но… Почему?

Он поднимает на меня от экрана совершенно бешеный, веселый взгляд, подмигивает безбашенно:

— Гости у нас. Допизделась на камеры всяких задротов.

Глава 21

— Мужики, а чё это вы тут делаете?

Я смотрю с крыльца на троих типа брутальных парнишек, с очень сложными мордами стоящих у ворот.

С той стороны пока что.

Изображаю из себя радостного дебила, нихера не соображающего по жизни и не подозревающего, само собой, что его крепость в данным момент пытаются подломить с противоположной стороны дома.

У идиотов же не бывает системы безопасности по всему периметру… И камер наблюдения, четко реагирующих на каждое движение.

И еще нескольких очень полезных в хозяйстве признанного параноика веселых приблуд, которые могут обеспечить пришельцам интересный досуг… до приезда компетентных органов.

Судя по борзому поведению парнишек, они не в курсе, на кого нарвались… Дебилы, блять.

Страна непуганных идиотов, как говорил один гений перестроечной эпохи.

— Дядь, мы за девочкой приехали, — орет мне один из парнишек, видно, заводила. Или самый борзый.

Оценивающе приглядываюсь.

Наглый взгляд, забитые модными татухами рукава, подкачанная в зале фигурка.

Точно, заводила.

И совсем зеленый еще. Ребенок. Как таких бить?

— Здесь девочек нет, езжайте отсюда, сынки, — подхватываю я волну, привычно притворяясь недалеким дурачком.

— Ну да, она нихера не девочка, — ржет заводила, — шмара долларовая. Или за какие бабки ее там продавали? За песо?

— Тварь! Сволочь! — звенит за моей спиной отчаянный голос.

Ох, бля!

Резко разворачиваюсь, чтоб успеть перехватить Драконяшу, кинувшуюся в бой.

Ругаюсь про себя и не про себя, конечно, страшно.

Но, в основном, на себя.

Потому что, дебила кусок, мог предусмотреть вариант, при котором она не послушается.

Она же, бляха, никогда не слушается!!! А если слушается, то делает это так, что лучше бы не слушалась, больше пользы было бы!

И тут…

С чего я взял, что бешеная Драконяша будет спокойно сидеть на жопке ровно у себя в комнате, трясясь от страха в обнимку со своим боевым тараканом?

Конечно, она не могла не рвануть к месту событий!

И мне теперь отвлекайся на нее!

А у меня, между прочим, еще не встречены гости с обратной стороны дома!

Конечно, там автоматика не подкачает, но все равно!

Надо проследить, мало ли…

— О, вот и сама шлюшка! — ржут придурки, — давай, дядя, тащи ее сюда. Нахера она тебе? А потом проверься на сифак, сто процентов принесла!

— Скотина! — орет Драконяша, брыкаясь и вырываясь из моих рук.

Твари у ворот ржут, а я смотрю в ее залитое слезами лицо… И глаза, полные стыда и отчаяния.

И неожиданно все внутри заливает жуткой краснотой.

Такой яркой, что даже зелень газона меняет цвет.

И только глаза ее, отчаянные и заплаканные, остаются бешено синими.

Я аккуратно ставлю рыдающую девчонку на пол, приподнимаю ее за подбородок:

— Эй, Дракоша, с каких пор мы слушаем лающих псов?